Дмитрий покачал головой:
— Тогда кто на них охотится?
— Смертники.
— Кто?
— Группа сотрудников, занимающихся именно вампирами.
— А почему…
— В отличие от родных, они выжили. А когда человек ищет причину случившегося, то может добраться до ответов. Кто-то не верит. А кто-то пропитывается ненавистью и хочет мстить. Мы находим таких людей и учим, как убивать этих тварей. Смертникам терять нечего. Они готовы уничтожать вампиров любыми способами. Не считаясь с жизнями. А чтобы хоть ненадолго сравняться в возможностях, используют разные ммм… препараты.
Измаил прищурился:
— Наркота?
— Стимуляторы, — поправил Азод. — С учётом этого, живут они не очень долго.
— Хорошо, вампиры есть, — сказал Дмитрий. — Согласимся, примем как факт и всё такое. Оборотни существуют?
— Ты глаза-то протри, — Измаил толкнул в плечо соседа. — Вон сколько здесь бегает. Либо волк, либо тигр. Зассали, блядь, все углы. Хоть кастрировать начинай.
Азод покачал головой:
— Ты ещё крестовый поход объяви. А то, что они выбрали такую инкарнацию… способности просыпаются в детстве. Такой ребёнок часто изгой, поэтому и хочет быть сильным. А в детстве сила — это страх. Поэтому такой выбор.
— Кошатники и собачники, — сказал Дмитрий. — А есть другие?
— Конечно. Просто они редко показывают свою форму. Иначе ссаться начнут все, — Азод ухмыльнулся. — И это анималисты, а не оборотни.
Измаил нахмурился:
— Кто?
— Вам пособия выдали? — он дождался кивка троицы. — Вы их открывали?
Рыжий отмахнулся:
— Да просто ещё не дошли до этой буквы.
— Она же первая в алфавите.
— Я еврей, мы таки с конца читаем.
Максим вмешался:
— Так что насчёт оборотней?
— И они есть, — кивнул оперативник. — Только с ними проще.
Измаил наклонился вперёд:
— Чем же? Боятся ультразвука, и нам дадут свисток?
— Нет. Вы их просто не встретите.
— Почему?
— Истреблены на заселённых территориях.
— А на незаселённых? — спросил Дмитрий.
— Есть один труднодоступный остров, который вы не найдёте на картах, где осталась пара десятков особей. Что-то вроде резервации.
— Зачем? — удивился Максим. — Не проще всех перебить?
— Проще, — пожал плечами Азод. — Только тогда не перебили. А теперь не считают нужным.
— Почему?
— Гринпис лютует, — Измаил выставил ладони в сторону ребят, призывая молчать. — Тихо. У меня вопрос. Что насчёт зомби?
— А что с ними? — удивился Азод.
— Они есть?
— Как только мёртвые начнут вставать из могил, я тебе сообщу.
— Нету?
— Ни одного зарегистрированного случая.
— Ща прям обидно стало, — изобразил грусть Измаил. — А вуду и тому подобное?
— Брехня, — поморщился Азод. — Там живому человеку дают настои, замедляющие пульс и дыхание. Он вроде как умирает, а потом встаёт из могилы. Гипноз, сила внушения, наркотики. Ничего особенного.
— Убедил.
— Азод, — Максим кивнул на Дмитрия, — почему нас так разделили?
— В смысле?
— Ну, у меня и рыжего оперативная подготовка, — он кивнул на друга. — У Димы силовая.
Азод хмыкнул и откинулся на спинку стула. Максим заметил, что ему приятно делиться знаниями. Хоть и пытается это скрыть.
— Начнём с простого. Оперативник должен быть обычным и незаметным. Вести слежку, собирать информацию, — он развёл руки, показывая ширину плеч Дмитрия. — Вы представляете, насколько он выделяется даже среди нас?
— Это да… — сказал Максим, разглядывая друга, заново оценивая размеры.
— А сложное? — спросил Дмитрий.
— Тестирования, — ответил Азод. — Вы же помните, сколько с вами беседовали?
Все трое кивнули.
— Так вот, говоря тезисами, Дмитрий лучше раскрывает потенциал в команде. Вы — работая в одиночку.
— Чёт я не понял, — Измаил почесал затылок. — Мы же все в Интерполе. Одна команда и всё такое. И будем работать одни?
— Чаще всего, — кивнул Азод. — Хотя вам и будут помогать наши следаки на местах.
— Тогда зачем это разделение?
— Проведу аналогию. Когда нужно сделать операцию, вызывают хирурга. Одного, двух, кучу дополнительного персонала. Конечно, иногда операция серьёзная и требуется больше врачей. Вот только они бесполезны, когда есть крупномасштабное заражение. Тогда вызывают армию, вводят карантин, запрещают въезд и выезд из города. Сравнение понятно?
Молодые люди кивнули.
— Азод, — Дмитрий нахмурился, — как так получается, что всё это остаётся незамеченным?