Ответом мне было изумленное молчание. Затем Сизый кивнул им и они отошли в дальний угол комнаты. Остался только мужчина с пенсне.
— Ты, друг, давай, иди отсюда, теперь тебе никто не помешает, — сказал я. — И я тебя уверяю, больше Сизый не будет устанавливать здесь свои порядки.
— Как же вы останетесь здесь с ними? — спросил мужчина, поправив пенсне. — Я не могу вас так оставить. Может, вызвать милицию?
Сизый и его помощники заворчали, как стая бродячих собак, которую я разогнал утром. Я покачал головой.
— Плохая идея, друг. Ты поможешь мне, если просто уйдешь отсюда и не будешь путаться под ногами, хорошо? Здесь может быть очень жарко скоро.
Я думал, что мужчина будет сопротивляться и строить из себя героя, но он оказался сообразительным. Просто кивнул и вышел из комнаты. Я послушал, как скрипели половицы под его ногами в соседней комнате, потом донесся стук двери. Все, теперь я могу заняться своими собственными делами.
Поглядев на людей Сизого, оставшихся в дальнем углу комнаты и не слышащих нас, я снова развернул его к себе и спросил:
— Значит так, тварь, меня интересует, кто вчера убил инженера тут у вас? Скажи мне и я отпущу тебя целым и невредимым.
Сизый усмехнулся, глядя мне в лицо. Зубы у него были гнилые и остались через раз. Все лицо в оспинах.
— Ты смотри-ка, я же говорю, что ты ох как непрост оказался, — сказал он. — Значит, ты по его душу явился? От мусоров значит? Не знаю я ничего про того фраера, откуда мне знать?
— Ответ неверный, — сказал я, схватил его руку, поставил на доску, куда до этого забивал гвозди и вогнал в ладонь третий гвоздь, что держал в руке.
Сизый заорал так, что вдалеке залаяли собаки, а окна задрожали от вибрации звука. Его команда снова бросилась на меня, но остановилась, увидев пистолет, который я направил на них. Ладно, чего уж там прятаться, я и так уже вызвал слишком много пересудов, когда явился сюда. Надо было действовать по-другому, но видимо, такова уж моя натура, ввязываться во всякого рода переделки.
— Быстро все свалили отсюда, — сказал я. —Остается только Сизый, он сейчас не может ходить. Идите на работы или куда там вы еще ходите. И ни слова об этом, иначе бошки поотрываю.
— Сволочь, я тебя на куски порву, — пообещал Сизый, пытаясь не двигаться. Кровь из его руки залила доску. — Ты ходячий покойник, сволочь. Запомни это, ты…
Я с силой ударил по гвоздю и вогнал его еще глубже в руку Сизого. Вот зараза, еще и в его крови испачкался. Мой пленник снова заорал и задергался у доски от боли.
— Заткнись, голубь мой сизокрылый, — сказал я и повел дулом в сторону выхода. — Быстро парни, быстро, у меня есть разговор к вашему начальнику.
Они вышли гурьбой из комнаты и вскоре я услышал их изумленные разговоры на улице. Решают, как быть, скорее всего, отправятся за подмогой или сообщат кому-то авторитетнее, чем Сизый, чтобы он решил все проблемы. Ох, не хватало мне еще проблем с зеками.
— Ну, давай, колись, тварь, — сказал я. — Кто грохнул того мужика? Обещаю, скажешь неправду или начнешь отрицать, что не в курсе, я забью тебе следующий гвоздь в глаз, понял?
— Не знаю я точно, кто его порешил! — истерически закричал Сизый, поднял голову и увидев, что я взялся за другой гвоздь, закричал: — Слухи ходят, что это разборки между ссыльными. Он среди них искал кого-то.
— Между ссыльными, говоришь? — задумчиво спросил я. Это что же получается, мой предшественник напал на след Койота среди рабочих завода, спецпереселенцев? Среди них ведь было много раскулаченных элементов, так он мог найти много сочувствующих лиц. — Слушай, а есть ли среди новоприбывших кто-то авторитетный? Тот, кто может поселение на уши поднять?
— Я тебе что, среди них гуляю, что ли? — злобно спросил Сизый. — Откуда мне знать? Отпусти, мне надо руку перевязать.
— Не раньше, чем ты скажешь мне, кто знает, как у них там все устроено, — сказал я. — Назови имя.
Я слишком приблизился к нему и чуть не поплатился за это. Схватив со шкафа кухонный ножик, Сизый пытался ударить меня им, но я успел вовремя увернуться. Затем перехватил его руку, прижал к доске и тоже вбил в нее гвоздь. Теперь у верещащего Сизого обе руки были прибиты к доске.
— Ты прям, как разбойник на Голгофе, — усмехнулся я. — Может, теперь раскаешься?
— Я тебя урою, падла, — пообещал Сизый. — Землю буду рыть, но найду тебя. Ты больше не жилец.
— Кто мне все расскажет о переселенцах? — спросил я. — Назови имя и я отпущу тебя.
Сизый замолчал, наклонив голову и сплевывая вязкую слюну на пол. Затем глухо сказал:
— У него кликуха Махровый. Как зовут по-настоящему, не знаю. Поспрашивай у своего друга Емели. Он, говорят, с ними хорошо валашкается. Он, кстати, тоже чего-то непонятно зачем сюда явился. В другом бараке живет, не хочет работать, ему бы все статейки писать.
Я хотел спросить еще, но в это время в окно ударил камень. Стекло разбилось, осколки полетели на пол.
— Эй, чепушила, отпусти Сизого, — закричали на улице. — Хочешь, спалим хату? Мы сможем, Сохатый добро дал
Услышав это, Сизый поднял голову.
— Не надо поджигать! — закричал он. — Я уже выхожу!
И повернулся ко мне.
— Ты должен отпустить меня, понимаешь? — прошептал он умоляюще. — Сохатый — это смотрящий по лагерю. Он уже тебя взял на заметку. И меня может прикончить, если посчитает, что я прокололся. Они убьют нас, спалят барак и все следы заметут.
Я пожал плечами.
— Я-то выберусь, а вот ты давай, отдыхай. И скажи Сохатому, что ему лучше не соваться ко мне. Я его башку к доске приколочу и повешу на главной площади возле администрации, понял?
С этими словами я огляделся, прикидывая, как отсюда выбраться. Возле главного входа меня наверняка поджидали разъяренные местные обитатели. Здесь наверняка должны быть другие выходы, возле которых будет меньше народу.
Я схватил Сизого за горло и спросил:
— Где здесь еще выход?
— Хер тебе, а не выход, — прохрипел мой пленник. — Сдохнешь, падла, вместе со мной.
Тогда я ударил его в лицо и он повалился на пол вместе с доской, потеряв сознание. Я еще раз огляделся и увидел в стене рядом с печью небольшую дверцу, ведущую в другое помещение. Распахнув ее, я обнаружил чуланчик, забитый мешками с продовольствием и всяческими ящиками. В одной из стен его имелось небольшое окошко, в которое едва бы пролез и ребенок.
В стены и окна здания ударили еще камни. Далеко в прихожей хлопнула дверь, в бараке раздались гневные голоса.
— Иди сюда, недоносок! — кричали люди и топали по комнате, где стояли двухъярусные кровати. — Сейчас мы тебе башку разобьем!
Значит, они уже ворвались сюда и не боятся за жизнь Сизого. Сохатый приказал взять меня любой ценой. Пора бы мне уже и попрощаться с местным зоопарком и его диковатыми обитателями. Надо же, это называется, зашел спросить, где столовая! Впрочем, все было не зря, теперь я отыскал хоть какую-то ниточку, ведущую к Койоту.
Возле оконца отыскалась еще одна дверь, правда, заваленная всякой рухлядью и наполовину заложенная кирпичами. Надеюсь, снаружи ее тоже не заложили полностью? Я навалился на нее и почувствовал, что она трещит под моим нажимом. Что же, надежда есть?
— Выходи, придурок! — закричали ворвавшиеся в барак мужики, которые находились уже совсем близко.
Я напрягся со всей силы и выломал дверь плечом. На меня посыпались кирпичи и доски, а еще пыль, труха и мусор. Но самое главное, что мне удалось вырваться на свободу. Я вывалился на грязный снег рядом с бараком и упал, барахтаясь в куче обломков. Краем глаза я видел, что неподалеку стоят трое человек и лихорадочно искал свой пистолет, но выронил его во время падения. Так и не найдя оружие, я вскочил на ноги, готовый рвать глотки за свою жизнь.
Передо мной стояли давешний Емеля и еще двое человек. Впереди всех стоял высокий и худой мужчина, тоже в ватнике, морщинистый и смуглый от загара. Спокойные глаза смотрели на меня сквозь очки с толстыми стеклами.