Она поняла. Слишком громко билась в нем та мысль, чтобы ее можно было не услышать. И Стрепетов увидел, что она поняла, потому что лицо ее задрожало, как от удара, и он напрягся, ожидая, что произойдет.
Конечно, он и прежде знал, знал, что рано или поздно может встретить преступника из преступников, зверя в облике человека, убийцу. Но эта возможность брезжила в смутной дали и была так невелика, что о ней не стоило всерьез думать, изобретая рецепты поведения на такой маловероятный случай. Он оказался не готовым к встрече. Он был оглушен ее внезапностью. А еще больше ее непередаваемой гнусностью оттого, что жертвой был ребенок. И Стрепетов растерялся, не зная, что делать дальше. Сидел, молчал и смотрел на нее, снова ужасаясь своему открытию, и ждал какого-то толчка для дальнейших действий. Ждал, чтобы она созналась.
Но Антипина не падала на колени и не заламывала рук. Страх и растерянность сползали с заострившихся черт ее лица, а в глазах что-то твердело, таяло и снова собиралось, порождаемое напряженным раздумьем. И наконец в них утвердилась решимость. Она даже похорошела, вдохновленная своей злобой. Но — молчала. И так они сидели в лихорадочной тишине, громоздя между собой невидимую стену ненависти и проклятий и копя ярость для будущей борьбы. И когда Стрепетов, не выдержав, нажал кнопку звонка и встал, резко двинув стулом, она тоже вскочила, подброшенная, и плюнула свое ему в глаза:
— Попытайся, пиявка, докажи!
— Постараюсь, — сказал он сквозь зубы.
А разводящий все не шел, и Стрепетов едва дождался, когда можно будет сказать: «Уведите!»
Стрепетов мерял ногами московские улицы, переулки и бульвары. В дороге постепенно приходил в себя, мысли утрясались. А до райотдела — он прикинул — пешего хода было на час, ну, с маленьким гаком. По туристским масштабам — пустяк.
По-настоящему он не видел ни бульваров, ни улиц, ни переулков. Они шли вторым планом, случайным фоном того, что он нес в себе, что продолжало в нем клокотать и гудеть: тишина тюремного кабинета, наглость Антипиной, его палец, бесконечно долго прижатый к кнопке звонка, цепь фактов, которые, как их ни переставляй, ведут все к одному финалу, ее судорожное желание поскорей закончить дело, пока не раскрыто главное, и снова тот миг, когда страшное озарение впервые коснулось его, — все это кружилось в нем беспорядочным хороводом, заставляя убыстрять шаги, перемахивать вчерашние лужи и закуривать на ходу, потому что его гнало вперед, и остановиться он пока не мог...
Стрепетов не сказал бы, где именно, на каком повороте или перекрестке он сообразил, что принял безоговорочно мысль об убийстве, и теперь вроде бы стал привыкать к тому, что (выражаясь официально) в его производстве появилось отныне дело о преднамеренном убийстве гражданкой Антипиной А. И. ... и так далее.
Там, в Таганке, в первые минуты он испытал бы только облегчение, если бы его догадка была опровергнута и разбита в прах. Теперь она уже стала его принадлежностью, его достижением. «Как я, дурак, не додумался раньше!.. Но это еще надо доказать, доказать!..»
В нем закипал охотничий азарт.
...Пусто, гулко. Все разошлись. Только Нефедов торчит в дежурке. Увидел Стрепетова — обрадовался слушателю:
— Алексей Станиславыч, вот в шестьдесят восьмом случай!.. Пропойца один, Авласевич по фамилии, до того надрался, что решил из окошка выкинуться. Ну и сиганул с пятого этажа. Так, можете себе представить, угодил не куда-нибудь, а в печную трубу трехэтажного дома, который стоял вплотную аккурат под окном! Проехал в ней с разгона метра два и застрял. Жильцы просыпаются — слышат, в печи кто-то орет нечеловеческим голосом. Они, себя не помня, — в милицию. Те приходят на место — впрямь воет кто-то. Туда-сюда — с ног сбились! Пришлось трубу разбирать.
Стрепетов посмеялся. Нельзя же не поддержать человека, когда он чуть не слезы от хохота утирает. Даже если тебе сейчас не до фантастических пропойц.
— Андрей Егорович, не помните, полгода назад не было нераскрытого случая детоубийства?
— Вроде не слыхал... А вы сводки посмотрите. Вот они. Полистайте, мало ли что.
— Спасибо.
«Умница».
Как тут скрупулезно все зафиксировано и сохранено! День за днем, месяц за месяцем. Описание преступлений Приметы преступников, объявленных во всесоюзный розыск. И рядом — мелочи: сдан финский нож с костяной ручкой, сгорели на задворках магазина два ящика со стружкой — из-под яиц... Стрепетов искал первую декаду марта. Чем черт не шутит! Ага, вот он, март! «На помойке обнаружен старый пистолет без патронов... Мелкая кража на вокзале... Сданы в отделение утерянные документы... Ножевое ранение в пьяной драке...» Нет, все не то, не то! «Найден аккредитив на крупную сумму... Разбита витрина парикмахерской... Найдено одеяло детское... Угнана серая «Волга»... Прекратить розыск в связи с задержанием...»