Неторопливая проверка документов, и Стрепетов был допущен за стеклянную перегородку, где царствовал толстый, неповоротливый капитан. В каждом движении своем он был значителен, почти монументален, и казалось, что обитые железом двери, решетки, засовы, ряды металлических сейфов — все это было когда-то однажды создано вместе с капитаном. Ни эта окованная обстановка без капитана, ни капитан без окованной обстановки раздельно не воспринимались.
Взяв у Стрепетова рапорт о выдаче боеприпасов взамен израсходованных — как положено, с резолюцией Головкина и печатью, — капитан воссел за столом. Огляделся.
Засовы задвинуты.
Сейфы заперты.
Двери затворены.
Решетки на местах.
Можно углубиться.
И он углубился в чтение рапорта и изучение резолюции Головкина:
«Применение оружия производилось правильно, прошу...»
Прочитал, изучил, еще некоторое время изображал, что изучает, потом уже ничего не изображал, а только строго молчал.
«Что у него ворочается в голове? — думал Стрепетов. — Или казенных патронов жалко? Или стилистические вольности в рапорте усмотрел? Факт, что недоволен».
Было тихо, прохладно.
— А где стреляные гильзы? Небось не собрали?
Интонация была неподражаема: осторожный голос владыки, опасающегося убить мелкого вассала монаршей немилостью.
— Нет, — сказал Стрепетов покаянно и очень серьезно. — Как-то, знаете, не удалось...
— Почему произведено всего три выстрела?
— А положено больше?
Капитан не то что не заметил иронии, она просто не достигла его.
— Разумеется, положено больше, — мягко отметил он, сетуя на глупость и невежество Стрепетова. — Применяя оружие при задержании, вы обязаны сделать два предупредительных выстрела, так?
— Так.
— Где же они?
«Ага, вот он куда клонит! По его арифметике, надо было два раза пальнуть в воздух до выстрела в Васятина и два раза вслед убегавшему Пашке. Итого пять пуль. Да еще собрать гильзы... Ах, как осатанело драпал Пашка! Не мудрено было все кости переломать... Ну, а кто бы не драпал в таком положении, когда на тебя с пистолетом из-за кустов вырываются? Поди разбери в темноте, бандит или милиционер!» И Стрепетова вновь ожег стыд за то мгновение, когда навел оружие на Пашку.
Спросил запоздало:
— Значит, не хватает двух выстрелов?
— Строго говоря, да, — и капитан вздохнул под бременем державных забот. — Все у вас, молодых, просто: бах-бах, как в кино.
— Я учту, — смиренно сказал Стрепетов.
Капитан смягчился.
— Маленько растерялись, а?
«Он считает, что я перетрусил и палил, куда попало. Смешной капитанище».
И впервые Стрепетов подумал о страхе. Чего-чего, а страха не было. Вовсе не было, нисколько.
— Наверно, растерялся.
«Почему бы нет, если капитану это доставит удовольствие?»
Была найдена карточка Стрепетова и в ней сделана высочайшая запись о выдаче трех пуль калибра 9,8 мм для пистолета системы Макарова. И вот капитан вынул из сейфа — и сразу захлопнул дверцу, повернул ключ, вытащил его и спрятал во внутренний карман — коробочку с патронами.
Они были холодны и тяжелы.
Стрепетов достал пистолет, вставил их один за другим в тугую обойму.
Конвой прибыл и увез Васятина.
Что же произошло на далекой Колыме?
Какие события прошли «по касательной» перед главами Стрепетова, когда поздней ночью он составлял тщательную опись всего изъятого у Васятина?
Кто были те люди за столом на фотографии?
А непонятный вид ее — какая-нибудь глупая случайность, или, наоборот, улика, воплотившая весь накал чужих, неизвестных страстей?
Как ни крепился Стрепетов, все же попытался спросить об этом у начальника конвоя. Но то ли молодой лейтенант и сам ничего не знал, а оттого напустил на себя особую таинственность, то ли действительно о деле пока еще лучше было разговаривать поменьше...
Лейтенант загадочно прищурился и сказал:
— Материалы следствия, как вы знаете, до его окончания не подлежат разглашению. Хищение золота — больше сказать ничего не могу...
У Стрепетова мелькнуло желание объяснить лейтенанту, что они бы в Магадане еще попрыгали, поискали Васятина, если бы не он, Стрепетов. Но смолчал. Как ни крути, прав-то был лейтенант. Ведь шло следствие по серьезному делу.
Он выполнил свой долг, разве этого мало?
Стрепетов уже и не думал, что когда-нибудь услышит о Васятине и получит ответы на свои вопросы.
Но прошло несколько месяцев, и вдруг на очередном утреннем оперативном совещании Головкин безо всякого нажима, даже не взглянув на Стрепетова, точно так же, как до этого он зачитывал другие документы, огласил ориентировку о раскрытии Магаданским уголовным розыском опасной шайки расхитителей золота на прииске «Бурхала».