— Маша, погоди, — говорю я: — у тебя же откат. Держись позади, эти ребята очень опасны.
— Управление массивами грунта от тысячи пудов — минимум шестой ранг магии! Конечно опасны! — отвечает она и срывает с шеи остатки бирюзового шарфа: — возьми на себя этого парня со шрамом!
— Да я не о том! — вижу, что отброшенный Мещерской в сторону Шрам — встает с земли и вытирает кровь, выступившую изо рта ладонью, и смотрит на нее, будто в недоумении. Он все еще жив и даже в состоянии двигаться? А ведь она ударила его так, что он отлетел метров на десять и воткнулся в стену, никакой нормальный человек этого не переживет! А, к черту, Маша девочка взрослая, считает, что может справится — пусть.
— Имей в виду, Машенька, если ты умудришься вот тут умереть — я тебя не прощу! — говорю я, наклоняя шею в одну сторону, затем в другую.
— Как мне этого не хватало! — рычит Мещерская и сжимает кулаки, ее руки вздуваются тугими канатами мускулов, словно сытые удавы они обвивают ее предплечья, когда она поводит плечами: — просто праздник какой-то! Эй, девчонка, а еще раз так сможешь⁈
— Прошу вас! — барышня с муфтой вздымает руки и снова стена земли отгораживает ее от бросившейся в атаку Мещерской: — прекратите!
— Аргх! — рычит полковник, проносясь мимо меня голубой молнией и обрушивая прямой правой на стену земли! Грохот и обломки летят в стороны, но Мещерская прорывается сквозь стену и хватает барышню за глотку! Та хрипит и пытается вырваться, но полковник держит крепко и заносит кулак, но следить за ними дальше я не могу, потому что Шрам поднимает руки, и я не знаю, что именно он хочет сделать. Но, чтобы он не хотел сделать — нельзя ему позволить!
Я срываюсь с места, чувствуя, как ноги выстреливают, срываюсь к нему, он успевает повернуться и его лицо со шрамом искажает гримаса, лишь на долю секунды, не дольше, потому что мой кулак расплескивает его голову во все стороны! Глухой звук, даже не удар, а словно какое-то чавканье… стряхиваю какие-то серо-бело-кровавые ошметки с руки, краем сознания подмечая что все-таки испортил и пальто, и костюм, вот Ай Гуль расстроится… оборачиваюсь. Полковник Мещерская стоит во всей своей славе — выпрямившись во весь рост, в обрывках своего голубого платья, она стоит, а у ее ног — бесформенной кучкой лежит барышня. Муфточка лежит неподалеку, порванная и грязная. Все? Нет, был же еще один, с перепачканным лицом, которого я мысленно назвал Грязнуля, а Виктор Шрам — представил как Николая. Где же ты Николай? Ага, вот…
— Прошу вас не надо насилия! — поднимает руки Николай, чье лицо перепачкано чернилами: — вы же не княжна Зубова! Я вас не знаю. Позвольте объяснится!
—… — издает глухое рычание, которое отдается в моих костях инфазвуком, полковник Мещерская, наконец замечает, что она практически раздета и заматывает остатки своего голубого платья вокруг своей груди, я — снимаю пальто и набрасываю ей на плечи. Она — кивает с знак благодарности. Я же оглядываюсь и вижу, что зеваки с перекрестка куда-то подевались и сейчас здесь стоим лишь мы с Мещерской, молодой человек с перепачканным лицом, на земле лежит барышня и то, что несколькими секундами было Виктором — у него практически отсутствует голова. Травматическая декапитация, вот как это называется. Если человеку выстрелить в голову чугунным ядром по размеру с кулак — ему отрывает голову и разбрызгивает по окрестностям.
— Держи руки так, чтобы я их видел! — предупреждаю его я: — а то и тебе голову оторву!
— Какой вы право безжалостный! — наклоняет голову Грязнуля Николай и что-то в его позе, в его голосе, в нем самом — мне очень не нравится. Уж слишком расслаблено он себя ведет. На его глазах его же друзей поубивали и довольно брутальным способом, а он — даже бровью не пошевелил. Он психопат? У него отсутствует эмпатия? Или они не так уж и близки были? То, что происшествие не было засадой, — я уверен. Слишком много составляющих, организовать такое на дороге они не смогли бы, это обычная случайность, как с эрцгерцогом Фердинандом, вот угораздило его поехать так, чтобы завернуть в переулок, где как раз Гаврило Принцип шел. Вот и тут — уж слишком приметный автомобиль у Ай Гуль, лошадь перед нами пала, а юные террористы решили, что самое время «конец эксплуатации магами обычников положить». При этом — сами же маги! Все на свои места становится, только поправку на магию сделать, а так — люди не меняются. Хотя кое-что новенькое про свою кузину я узнал. Про утонченную и веселую девушку, которая очень меня любит. Хм. Просыпайтесь, господин Уваров, хватит спать, да, многовато информации, но времени осваиваться и проводить неторопливый анализ — нет.