— Знаешь, Веня, когда Владимир Григорьевич в свое время мне сказал, что сестру мою выручит и эту стерву из СИБ не нужно будет в овраге прикапывать — я ж ему не поверила. Но… много чего произошло и теперь я ему верю. Потому что моя сестренка — это все, что у меня от семьи осталось… — Мещерская выпрямляется и стискивает кулаки, да так, что костяшки у нее белеют.
— Маш, погоди, так твоя мама…
— Эти сволочи отправили ее в монастырь Святой Елены Равноапостольной! Нет у меня больше мамы!
— Разве это не добровольно? Валькириями становятся?
— Володя… — качает головой Мария Сергеевна: — конечно добровольно. Ну неужели ты думаешь, что так сложно человеку в монастыре женском такие условия сделать, что он на все добровольно пойдет.
— Вот черт…
— Не успокоюсь, пока Герману Денисьеву голову не откручу… — грозится она: — вот кто во всем виноват.
— Ваши благородия? Так что, едем? Тут и багажник есть, правда не сильно большой, а нам еще тело грузить…
Глава 29
Глава 29
Надо сказать, что в Департаменте Внутренних Дел меня приняли без особого восторга. В прошлый раз голову притащил, а этот раз — туловище без головы, хорош, нечего сказать! Почему в Департаменте? Да потому что где этот чертово здание СИБ находится и как туда попасть я не знаю, а раскатывать по городу с телом, примотанным сзади к бамперу «Руссо-Балта» (багажник тут маленький, едва ли не отделение для саквояжей) — изрядный моветон получится. Да и скрутят нас раньше, все-таки наш путь по центральным улицам проходит. Потому ничтоже сумняшеся я попросил Вениамина направить старенький автомобиль к Департаменту. По дороге, кстати, пришлось испытать все прелести открытого салона в зимнее время, на улице и так не мая месяц, а тут еще и ветерком обдувает для вящего комфорту. Больше всех досталось Мещерской, она у нас и так легко одета была, а потом у нее пальто порвало, она в мое куталась. Я же холода не ощущал в принципе. Иногда мерз, но это скорее психосоматика, вот кажется, что должен я мерзнуть, босыми ногами в снегу по колено — вот и мерзну. Таким вот веселым кагалом мы вместе с Машей и Веней, а также с оставшейся частью Николая — прикатили к Департаменту Внутренних Дел, сиречь Разбойному Приказу.
В Департаменте нас, кстати, сразу же и приняли. Не знаю, что тому причиной и почему в очереди сидеть не пришлось — то ли узнали и запомнили меня с прошлого разу, то ли то, что я под мышкой тащил Николая, а в небольшом холщовом мешке — то, что от его головы осталось, а может быть внешний вид полковника Мещерской, которая была мрачна как туча и грозна как Афина. Так что сразу же нас и приняли, даже накапать кровью на мраморный пол в холле не так уж и сильно пришлось.
Проводили в кабинет, предложили чаю и положить Николая куда-нибудь так, чтобы кровью бумаги не перепачкать, послали за дворником, который в свою очередь — пошел за брезентом, чтобы в углу постелить. Машу с Вениамином, заручившись поддержкой Никанора Петровича — я домой отправил, пусть отдохнет. Да, знаю, бардак, Содом и Гоморра, сам по себе «Руссо Балт» это уже вещдок и все такое, однако Маша сутки в участке провела, потом ее едва не убили, в общем переживаний достаточно. А еще и маму ее в валькирии забрили.
Так что прямо сейчас я наслаждаюсь крепким чаем в кабинете коллежского асессора Никанора Петровича, того самого, что принимал меня в прошлый раз и ожидаю, пока по мою душу СИБ не приедет. Кстати, я второй день Ирину Васильевну не вижу, где она? Вот приедет СИБ, там и поговорим, куда они ее дели.
— Погода нынче… такая знаете ли… — неопределенно шевелит пальцами пухлой руки в воздухе Никанор Петрович: — эдакая. Простуда легко схватывается, а вы в одной сорочке… так и болезнь подхватить недолго. Моя младшая третий день кашляет, в гимназию не пошла, а у них экзамены по латинскому скоро.
— Погода и в самом деле обманчива. — киваю я: — солнце выглядывает, но не греет.
— В самом деле… — Никанор Петрович переводит взгляд в угол кабинета, где на сложенном вдвое брезенте лежит накрытое простыней тело, вздыхает и ставит свою чашку на блюдце. Наступает неловкая тишина.
— Никанор Петрович, знаете, после обретения Дара со мной небольшая амнезия приключилась — обращаюсь я к нему, решив потратить время ожидания с пользой: — и раз уж мы все равно тут ждем — подскажите мне, что вы про валькирий знаете? Правда ли что вступить в их ряды только добровольно можно?