— Отпусти ее — командую я барышне Лин и та нехотя — убирает секиру от горла девушки и встает. Девушка — подбирается, встает на четвереньки и, помогая себе руками — наконец выпрямляется. Бросает взгляд на свою подружку, которая продолжает стоять неестественно прямо, опустив руки вдоль тела. Глаза девушки тут же наполняются слезами, и она подносит руки ко рту, боясь всхлипнуть.
— И вторую из комы выведи, пожалуйста. — приказываю я Ирине. Не просто говорю, нет. Приказываю. Она явно не одобряет мои действия, но короткий взмах руки и снятие печати… девушка падает на колени и открывает рот, пытаясь вздохнуть. К ней тут же бросается ее подружка, обхватывая руками и что-то бормоча ей на ухо… барышня Лин подбирается, но я поднимаю палец, предупреждая ее излишне резкие действия. Она тут же делает шаг назад и убирает свое оружие.
— К сожалению у нас действительно нет времени — говорю я, привлекая внимание той, которая сидит на полу и сжимает в объятьях пострадавшую от ментальной магии и гладит ее по русым волосам, бормоча утешающие слова.
— И нам нужна информация. Лунг и его люди похитили мою жену и ее сестру. Если с ними что-то случится… поэтому пожалуйста расскажите все, что может нам помочь. И… вот эта, психованная — маг-менталист. Она уж очень спешит и верит, что вскипятить вам мозги будет быстрей. Я считаю, что когда вы в своем сознании — вы быстрей найдете что сказать и ничего не утаите. Верно я говорю? Ну… конечно мы можем вернуться к варианту «Б», в конце концов…
—… н-не надо! Я все расскажу! — поднимает залитое слезами лицо девушка и я чувствую легкий укол совести. Они тут за нас испугались, помочь хотели, чтобы под арест не попали, а Ира-Медуза сразу с места и в карьер — мозги жечь.
— Вот и хорошо — говорю я, и в этот момент открывается дверь. Нет, не открывается — распахивается!
— Ага! Вот они! — довольный голос звучит в задней комнате шинка старого Бени: — да не они одни! Тута девок как семян в огурце! Хватай их, ребята!
Я делаю шаг вперед, загораживая собой девушек — своих и не своих, простолюдинок и Мастеров, следователей СИБ и нет. Порог перешагивает мордатый здоровяк, правда он больше пузат чем мускулист, форменная бледно-голубая шинель едва сходится на животе, он подпоясан, на поясе висит сабля, сбоку — кобура. Вслед за ним — четверо в таких же шинелях, румяные от мороза лица, тяжелое дыхание, в воздухе повисает дух чеснока и спиртных паров, эти четверо — крепки и уверены в себе. Они не тратят время на разговоры и пытаются пройти мимо меня. Пытаются — потому что у них не получается. Я перехватываю руку одного из них и толкаю его назад, тот валится на спину, нелепо взмахнув руками и задерживая своего товарища. Второго я просто останавливаю выставленной вперед рукой. Отрывать людям руки и головы еще рановато, да и неохота до такой степени эскалации доходить, однако же и поведение из разряда «а давайте всех тут схватим» — вежливости мне не прибавляет.
— Вы что творите? — спрашиваю я, легко отталкивая и второго: — кто такие? Чего надо? Тут частная собственность.
— Это еще кто такой? — хмурится мордатый: — его тоже в кандалы!
— Дык… крепкий он. Вашество… — говорит один из крепких ребят, вставая с полу и потирая свое запястье: — как железом держит, вот те крест…
— Ты, Сенька, никогда ничего путем не можешь сделать… — вздыхает мордатый и смеривает меня взглядом: — а ты, деревенщина — шаг в сторону и залез под лавку. Ты вообще знаешь кто с тобой говорит? Я — капитан службы охраны самого господина Мотыгина! Так что под лавку залез и боятся начал. Девок всех этих я забираю, потому как указ господина Мотыгина есть — всех девок, кто по улицам города, али из дома выдут — в острог. Для ихней жа сохранности. А то шарятся, прошмондовки и приключений на жопу ищут. Слыхал, деревня? Тем более с тобой сестры Раскольниковы, беглянки.
— А я не вернусь! — вскидывает голову одна из девушек позади меня, та, самая, что свою подружу на полу в руках держит так, словно убаюкивает: — не вернусь и все тут!
— С тобой, барышня Татьяна — отдельный разговор выйдет. — отвечает ей мордатый: — этих в острог, а тебя с сестрой — к батюшке вашему, Павлу Николаевичу. Чтобы не бегали больше и романов дурацких не читали. Взять их уже.