— Вечер только начался, Володя. — отвечает мне Ай Гуль и берет меня под руку: — у папеньки всегда от шумных встреч голова болит. Но все прошло хорошо.
— Ты думаешь?
— А то. Маменька пригласила тебя и твоих «непутных девок» в гости. Это потому, что она у нас — matrone matrimoniale, вот. Я сама это слово придумала!
— Матримониальная матрона?
— C’est exact! Именно! Всех она поженить хочет и детишек чтобы завели. Но про амурные дела и слушать не желает, такое уж у них поколение. — пожимает плечами она: — впрочем…
— Гулечка! Mon Dieu! Какая неожиданность! — раздается голос рядом и к нам присоединяется троица девушек в бальных платьях — все эти обнаженные плечи и сверкающие бриллианты в серьгах и колье, высокие прически и трепещущие веера. Словно в клетку с райскими птичками попал. Та, что подала голос — выше остальных, широкие плечи, уверенные движения, чем-то напоминает мне полковника Мещерскую. С ней рядом — девушки пониже, стоят по обе стороны от нее, напоминая почетный караул.
— Танечка! — Ай Гуль обозначает поцелуй в щеку, который на самом деле щеки не достигает — раз, в одну сторону и два — в другую. Такой ритуал приветствия у молоденьких райских птичек. Клюнула в сторону, клюнула в другую. С остальными двумя девушками ритуал совершается в строгом соответствии с правилами — тоже в щечку два раза и тоже не касаясь друг друга.
— Володя! Ты же помнишь Танечку? Кропоткину? А это ее сестра, Валерия и…
— Подруга сестры — подсказывает Татьяна: — Наталья Киреева. Они вместе в Академии Святого Георгия обучаются. Уже четвертый курс!
— Для меня большая честь познакомится с вами лично, Ай Гуль Бориславовна. — приседает в книксене третья девушка. У нее слегка курносый нос и веснушки. Веснушки попытались замаскировать с помощью макияжа, но все равно видно. Глаза — зеленоватые, в ушах — небольшие серьги в виде парусных корабликов из золота.
— Взаимно — отмахивается кузина: — давайте я надлежащим образом представлю Владимира Григорьевича. Мой старший брат. Двоюродный. Недавно совсем вернулся с Восточного Фронтира, где совершил множество подвигов, Прорыв закрывал лично. Открылся Родовой Дар, и завтра у него проверка на ранг состоится.
— Как интересно! — округляются глаза у девушки с широкими плечами: — Володя! У тебя Родовой Дар открылся во время сражения? Совсем как в сказках и романах! А ты помнишь, как мы с тобой в детстве играли? Гулечка тогда еще совсем маленькая была, а вот мы с тобой…
— Ой, ты была такой стервой, — закатывает глаза Ай Гуль: — если бы мы не стали с тобой подругами, я бы тебя убила.
— А ты как всегда грозная снаружи и мягонькая внутри, Ледяная Княжна, — улыбается в ответ Татьяна Кропоткина и взмахивает веером: — потому я и жива до сих пор. Но хватит шутить, мне очень интересно как Володя стал героем Фронтира, все только об этом и говорят. И еще о Лере Лапиной… но это уж больно грустно.
— Лапина. — брови у кузины сходятся на переносице: — oh, merde… надеюсь этих уродов найдут и накажут по заслугам.
— Говорят столичное бюро сыска занимается. И Пинкертонов привлекли. — встревает в разговор Вероника и краснеет: — уж теперь-то найдут.
— И что мешало им Пинкертонов привлечь раньше? Этот террор продолжается и продолжается, люди своих детей из дома выпускать боятся! — хмурится кузина и раздраженно хлопает сложенным веером себя по ладони: — с самого начала было ясно, что это не просто так. Что это — спланированная акция! Народники совсем обнаглели.
— Нельзя обвинять всех народников — краснеет еще больше Вероника: — они просто хотят жить, как и все. Не их вина, что они простолюдины и не владеют магией. Нам просто надо быть более терпимыми к нуждам обычных людей. Papá говорит, что большая сила — большая ответственность.
— Ой не туда твоя жалость направлена, Вероника. Не туда, — хмурится кузина: — дай им волю, они нас всех на фонарях развесят, а с тобой еще хуже поступят. Они просто нам завидуют, вот и все. Неужели мы мало для них делаем? Если бы не благородные рода, которые животом своим рискуя закрывают Прорывы адских тварей, если бы не хедхантеры государевы — не было бы уже ни пашен, ни рек без отравы. Мы их спасаем от мучительной смерти каждый день и что в ответ? Детей наших убивать? Потому что они сдачи дать не могут?
— Н-но это ведь отдельные отщепенцы так делают. Нельзя о движении судить по отдельным индивидам… — робко пищит Вероника в ответ и прячется за своей старшей сестрой.