— Почему? Мне и ходить особо никуда неохота, да и Маша с Валей пока не вернулись, я в доме посижу. Книжки почитаю.
— Владимир Григорьевич! Вы с нами? — сочувственно спрашивает у меня Игорь и я отгоняю воспоминание о моей кузине, стоящей у окна в потоках солнечного света, о ее фигуре, которая просвечивает сквозь легкую ночнушку, о ее лице, без косметики и макияжа, ее волосах и улыбке… нет, нет и нет. Мы же с ней кузен и кузина… но что за черт был вчера вечером? Клянусь, я почувствовал ее язык у себя во рту! И… на вкус он был как персик. Сладкий. Все, хватит об этом!
— Да, конечно. Что такое? — прихожу в себя, снова чувствуя реальность вокруг. Мы стоим у входа в один из полигонов ЕИВ Академии. Морозное утро, изо рта у меня вырываются облачка пара, откуда-то доносятся звуки выстрелов и грохот молнии, в воздухе ощутимо попахивает озоном.
— Раз уж вы здесь — может составите нам компанию? — спрашивает Игорь: — потому что если Борис Сергеевич выиграет пари, то Роман потом сразу в больницу отправится…
— Чушь! — задирает голову Роман: — никакое пари он не выиграет! Я смогу отразить пулю в полете, я уже не раз такое проделывал!
— Доброе утро, господа. — к нам подходят еще двое из вчерашней компании, Андрей и Борис. С ними вместе — двое девушек в таких знакомых мне шинелях! Валькирии!
— Рад видеть всех в прежнем составе, хотя повод и не такой радостный, — поправляет свои очки Борис и сухо представляет своих спутниц: — это целительницы из корпуса валькирий, расквартированного в столичном гарнизоне. Для того, чтобы руку вам вылечить, Роман.
— Полагаю это лишнее. — фыркает Роман: — барышни, вас побеспокоили совершенно зря.
— И тем не менее, уважаемый Роман, помощь целителей не повредит… — так же сухо продолжил Борис: — вдруг кого-то еще пулей зацепит? Это Марта, а это — Вероника.
— Доброе утро, господа. — кивает нам старшая валькирия и ее глаза останавливаются на мне: — Владимир Григорьевич! Как вам столица?
— Прекрасно. Прекрасно. Грех жаловаться. — отвечаю я. Надо же, и валькирии меня тут знают, быстро же слухи в столице расходятся.
— Что же. Все же предлагаю сторонам отказаться от этого глупого пари и отправится в ресторан праздновать примирение. Я даже заказал нам столик в «Шевалье» к четырем часам. — говорит корнет: — полноте вам, господа. Роман, Борис?
— Если Роман Теодорович возьмет назад свои слова о том, что я труса праздную, то я готов к примирению. — наклоняет голову молодой человек в очках. Я же в свою очередь вспоминаю, что «Шевалье» — один из самых дорогих ресторанов в столице и мысленно заношу всю четверку в категорию «золотой молодежи». Не все могут позволить себе насладится французской кухней в ресторане при шикарном отеле, с настоящими французскими поварами, да там даже официанты и те французы. В то же время Игорь, который так легко заказал столик в «Шевалье» — корнет. Щегол, если по армейским меркам. Откуда деньги? Конечно же — знатный и богатый род, что тут гадать.
— Относительно Бориса Сергеевича я могу сказать, что если он сейчас себя в руки не возьмет и в меня не выстрелит — то я буду считать его не только трусом, но и педантом! — складывает руки на груди Роман: — хотя он может признать мою правоту и мы пойдем в ресторан. Пожалуй, сегодня я в настроении заказать что-нибудь эдакое. Надоели почки в мадере.
— Вот видите… — разводит руками Игорь, обращаясь не то ко мне, не то к валькириям, которые стоят тут же, серьезные и сосредоточенные. Видеть знакомые шинели с высокими шапками и аксельбантами на плече, спокойные и красивые лица валькирий — мне почему-то очень приятно. Как будто чем-то родным, домашним повеяло. Где там Цветкова? Она должна была в столицу прибыть раньше, все же мы с Мещерской следующим поездом отправились… надо бы поинтересоваться, что она делает и как у нее дела…
— В таком случае предлагаю пройти на полигон. — заключает Борис и мы следуем за ним. Его приятель Андрей — несет на плече здоровенный кофр с чем-то очень длинным. Вслед за нами идут и валькирии.