— Ничего у вас с ней не было — сообщает мне она, провожая взглядом троицу: — эта Татьяна — записная сплетница и посетительница всех салонов и вечеров. А в детстве вы всего пару раз пересекались и то, не самым приятным образом. Наташу Кирееву жалко, нашла с кем связаться. Давай я тебя лучше отведу к мужчинам, там тебе интересней будет. Сейчас… ага, вон там стоит кружок наших педантов и ботаников, сейчас… — она тянет меня за руку.
— Господа! — врывается в степенное обсуждение каких-то «картузных зарядов» и «дредноутов» моя кузина, сияя ослепительной улыбкой: — прошу любить и жаловать! Мой кузен с Фронтира вернулся! Ну, все, я тебя тут оставлю, Володя, пойду поговорю кое с кем… — и она исчезает, на ходу подхватив бокал шампанского с подноса. Я остаюсь наедине с четырьмя молодыми людьми, двое из которых в смокингах, а один — в мундире корнета от кавалерии, еще один — в каком-то странном кителе… студент? Ах, нет, на рукаве вензель Морского Кадетского Корпуса.
— Ледяная Княжна пролетела… — вздыхает один из молодых людей, тот, что в больших, круглых очках на пол-лица: — вот-с, господа, извольте наблюдать, какова красота. А в то же время в ее хрупких пальчиках — сила, способная на дно не один дредноут отправить.
— Право вам, Борис Сергеевич, при всем моем восхищении Снегурочкой, — против дредноута это вы загнули, — качает головой второй, с гривой длинных волос до плеч: — может парочку ранних броненосцев, вроде Ройял Соверен, но уж дредноут… а как же принцип разделения и герметизации отсеков для повышения плавучести? Да и экипаж у дредноута как минимум пятьсот человек, а то и шестьсот! Если рассматривать ее как боевую единицу и провести артиллерийскую дуэль, скажем с десяти морских миль, то у Снегурочки и шансов нет.
— Это если вы артиллерийскую дуэль рассматриваете. А если диверсия? Вот, скажем попала она на борт вашего… скажем «Лорда Нельсона» и что? Все? Паровые машины выведены из строя, Лед в трюме, лопнувшие стальные рангоуты… я уже не говорю о потрясающей эффективности Ледяной Княжны против живой силы…
— Диверсия⁈ Как это вы себе представляете Борис Сергеевич⁈ Что Ледяная Княжна перемажет лицо сажей, оденется в черное и под покровом ночи на шлюпке⁈
— Бога ради простите этих охламонов, — поворачивается ко мне молодой человек в мундире корнета от кавалерии: — они никак не могут прекратить спорить. Меня зовут Игорь, этих двоих — Андрей и Борис. Этот, что с мрачным лицом — Роман. Вы, насколько я знаю — кузен Ай Гуль, Владимир, верно?
— Совершенно верно. Приятно познакомиться. — пожимаю я его руку. Рукопожатие крепкое, твердое.
— И, господа! — повышает голос Игорь: — пожалуйста прекратите говорить о Ай Гуль в таких тонах. Она — прекрасная девушка, гордость Имперской Академии и сестра Владимира, а не боевая единица. В конце концов поединок дредноута и молодой девушки — вещь невозможная.
— А я вот что вам скажу, — не обращает на него внимания один из спорщиков: — дредноуты просто так в море не выходят! На борту обязательно маги будут, в том числе и высочайших категорий и рангов! В конце концов это будет противостояние магическое а не технологическое! На сем извольте спор закончить и мою правоту признать!
— A la guerre comme à la guerre, Андрей Викторович! На войне будут применены все средства — и магия и аэропланы, и пулеметы, и эти новомодные удушающие газы, все пойдет в ход! И даже в этих условиях маги способны сказать решающее слово на поле битвы!
— Боже мой! — собеседник нервно дергает бровью: — магия вся эта ваша чего стоит против удара артиллерией? Против восьмидюймовых, казнозарядных орудий с нарезкой ствола? Против хлорного газа? Крупнокалиберных пулеметов? Дирижаблей и аэропланов с бомбами? Это же история противостояния степи и цивилизации! С момента как подготовка воина превратилась в муштру солдата — степь проиграла. Дело не в том, что маги могут и летать и щиты ставить и даже взвод солдат в ближнем бою разметать. Дело в том, что маги — товар штучный, раз-два и обчелся. И потеря каждого — невосполнима. А вот солдат с винтовками и газовыми масками можно из простолюдинов миллионами наклепать! Сколько солдат в общевойсковом бою сможет положить один маг? Десяток? Сотню? Даже если тысячу — он все равно проиграет. Сейчас настало время технологий, господа! Вы знаете, как в Северноамериканских штатах закрывают Прорывы? Просто забрасывают магическими боеприпасами с дирижабля, а потом спускают над местом Прорыва мага в закрытой бронированной капсуле, который и производит ритуал закрытия, разбивая камень. Никаких лишних жертв, никакой суеты и потерь! Вот куда мы идем, век прогресса и развития человечества!
— Вы спросили, сколько солдат может положить один маг на поле боя? — прищуривается молодой человек с мрачным лицом в форме Морского Кадетского Корпуса: — сколько? Да столько угодно! Не стоит недооценивать силу духа потомственного воина, мага по крови! Один настоящий маг стоит всех ваших погремушек на поле боя!
— Да что сможет сделать маг против выстрела из… даже не из пушки, а из хорошей винтовки? Ничего! Только если он специализируется на щитах и защите, но даже так — долго ему не выдержать. Опыт последних войн показывает, что маги на поле боя мрут как мухи, первыми и гибнут.
— Это потому, что они в бой идут первые! — не сдается Роман: — и гибнут, потому что вступают в бой с такими же как они. Времена рыцарства не прошли! Пехота остается просто пушечным мясом, безмозглым ополчением с палками в руках, поле боя принадлежит магам! Маг может противостоять технологиям, какими бы они ни были! Хотите пари? Выйдем на улицу и проверим, мой Родовой Дар — не защита, но я в состоянии отразить выстрел.
— Как? — вздыхает его оппонент: — как? Вы, господин фон Унгерн-Штернберг, владеете кинетическим усилением разреза, у вас атакующая магия. Если вы атаковать не будете, то пуля вас просто пробьет насквозь. А мне потом перед хозяйкой приема извиняться за испорченный вечер.
— Уж не извольте беспокоится, это мое дело, — бледнеет и вздергивает голову кадет: — а ежели меня убьет, так вам какая печаль? Забьемся на сто рублей, вот и печали не будет.
— Роман Теодорович, ну что вы, право, какое пари? Это же безрассудство… — пытается увещевать его Игорь, но тот только стряхивает его руку и выпрямляется, глядя сопернику прямо в глаза.
— Так что? Изволите труса праздновать, Андрей Викторович? — произносит он, раздувая ноздри.
— Вот так, значит? Что же, извольте! Завтра в полдень на полигоне Академии за городом. Ставлю двести рублей на то, что прострелю вам плечо! От вас же принимаю только извинения!
— Извольте! Господа, будьте свидетелями нашего спора! — оглядывает нас всех Роман: — завтра в полдень на полигоне Академии. Прошу всех присутствующих быть.
— К сожалению не смогу присутствовать, у меня завтра проверка на ранг Имперской комиссией — сообщаю я. Роман смотрит на меня.
— Завтра? Вам повезло, — говорит он: — завтра проверку проходит некий Уваров, герой Восточного Фронтира, человек, который в одиночку отразил нападение чжуров, оторвал голову Свежевателю и захватил десять наложниц из гарема принца Восточной Ся! Вот бы глянуть на него!
— Вот видите, Роман, как вредно витать в облаках и не обращать внимания на окружающих. — вставляет Игорь: — вы мой друг все пропустили!
— Ничего я не пропустил. Такой человек как он — достоин быть моим кумиром! Говорят от него отлетают снаряды из пушек!
— Ну да, а Танечка сказала, что он архидемона изнасиловал, — скептически замечает Борис, складывая руки на груди: — дважды.
— Какие интересные истории — говорю я: — а что еще говорят?
Глава 22
— Боже мой, до чего это все утомительно… — говорит Ай Гуль, сладко потягиваясь и зевая. Зевнув, она даже рта не прикрыла, а все потому, что мы — уже дома. В гостиной у моей кузины, если точнее. Она переоделась в шелковый халатик, на халате нежного, персикового цвета — алые цветы и зелено-синие стебли с листьями, в нем она выглядит на удивление по-домашнему. Она сидит на небольшой софе, положив на небольшую оттоманку свои босые ножки и с удовольствием шевеля пальчиками — утомились в бальных туфлях, не иначе.