Плотник задумался, почёсывая не затылок, как обычно, а задницу. Прямо хруст стоял.
– Васька! Иди сюда, – подозвал исполняющего роль шофёра Блюхера китайского, – вот потрогай, какой классный материал у штанов и гимнастёрки, а сапоги какие. Хромовые. И тебе такие спроворим. Хоть это только офицерам положено.
– Офицерам? – теперь и репу почесал, но недолго и снова вернулся к ягодице.
– Командирам. Нет пока офицеров. Так ведь тулуп ещё зимой дадим и валенки.
– Ох, змей ты, Иван Яковлевич.
– Змей! – Согласился Брехт. – Стоп. Трофим Ильич, а нет у тебя там учеников или, знаешь, парнишек рукастых, их бы тоже в армию взяли. Плотниками.
– Рукастых? И по двести пятьдесят целковых им тоже? – фуражку казацкую со сломанным козырьком на затылок сдвинул.
– Если твоего уровня, а так, думаю, сотенки хватит. Ещё ведь и одёжка, и кормёжка, и десять рублей от государства.
– Сто рублей новыми? – уточнил почёсывальщик, вновь эту процедуру проделав.
– Конечно.
– А сколь народу надо? – фуражку снял и попытался бывший казак сломанный козырёк совместить. Он на проволочке был закреплён.
– Человек пять. Нам много чего строить надо, казарму, дома для командиров, сейчас вот гауптвахту.
– Тюрьму? – ощерился, трёх передних зубов не хватало, в какой драке выстеклили.
– Тюрьму. Так что найдёшь людей?
– А жить где?
– Пока строим, в палатке. Зимой дома у себя, будем привозить и отвозить в часть на машине, если там будет, работа, а нужно чего столярное, то дума у себя трудись.
– По рукам, комбат. Завтра машину присылай. И пареньков найду, не пять, трое только, ну, и если глаза закроешь, и сына приведу, ему только семнадцать.
– Приводи. Припишем два годка.
Ну, вот, жизнь-то налаживается.
Событие двадцать второе
Понос – это тот период времени, когда перед тем, как пукнуть, поневоле задумываешься о последствиях. Вот бы так было при оформлении ипотеки…
«Кадры решают всё» – кому-то сказал товарищ Сталин. Хотя, почему кому-то? Сказал выпускникам военных академий в 1935 году. А ещё там он сказал фразу, что возьмут на вооружение все до самого последнего руководители СССР. Скажет, что вот могли бы потратить с огромным трудом собранные три миллиарда рублей на тряпки и на другие вещи, которые украшают быт. И тогда были бы у всех штаны, и не было бы фабрик и заводов. Наверное. И войну бы проиграли без заводов, но в штанах. «Кадры решают все, а не кобылы и машины». В этом сейчас и Брехт убедился. Бригада настоящих столяров и плотников доделала гауптвахту за два дня, И раньше бы сделали, но кузнец долго возился с петлями и засовами. Горькую запил, получив от Брехта задаток. Пришлось выволочь на двор и обливать холодной водой, пока не придёт во вменяемое состояние. Мужик был здоровый и драться полез, причём на главного. Иван Яковлевич даже обрадовался. Шёл полупьяный бугай по-медвежьи – разлапив ручищи, хотел задушить в объятиях. Брехт дождался, когда тот добежит до него, и чуть продёрнув за правую руку, врубил замечательную переднюю подножку. Ба-бах. Это товарищ врезался в бочку деревянную, в которой железки остужал или закалял. Пьяному и не больно, встал и опять пошёл, ну, может, чуть медленнее, как стайер, а не спринтер. Брехт дал схватить себя за плечи и провёл переворот через голову с упором стопы в живот. Сам напрашивается. Разве можно в борьбе терять центр тяжести. Ба-бах. Это последние целые дощечки, оставшиеся от бочки, тоже спиной товарищ переломал, и обод смял.
– Иван Матвееич, не гневи бога, а то побью, – помог подняться, ворочающемуся в луже кузнецу, Брехт. Сам тоже весь в саже ив золе и в грязи извозился.
– А чего водой? Я что пьянь какая? – покачиваясь, вопросил кузнец.
– У меня стройка стоит. Выполни заказ и пей на здоровье.
– Завтра заходи. Приёмы покажешь? Половину цены сброшу. – Интересные люди живут в это время.
– Хорошо. Отдам, сколько договаривались, и приёмы бесплатно покажу. Только сегодня к вечеру изготовь запоры и петли.
– Лады.
Раз, и на следующий день к вечеру тюрьма готова. Ну, а раз готова, то пора приступать ко «второй части Марлезонского балета». Переводится кстати, как «Балет об охоте на дроздов». Дроздами были «Снайпера». Они же бузотёры и алкоголики. Нужно проучить, и раз и навсегда отбить охоту безобразия нарушать во вверенном ему батальоне.