Глава 23
Событие шестьдесят седьмое
Если бы я работал в морге, то каждый день на работе начинал бы с гангстерской фразы: «Ты труп, приятель. Труп, мать твою. Запомни мои слова».
Окей Гугл, как избавиться от трупа?
Меер Абрамович Трилиссер 27 октября 1929 года был снят со всех постов на Лубянке за открытое выступление против Генриха Ягоды, который в тот день был назначен первым заместителем председателя ОГПУ Вячеслава Менжинского, а в связи с болезнью последнего – фактически руководителем органов госбезопасности. Сотрудникам ОГПУ было разъяснено, что Трилиссер нарушил партийную дисциплину, поскольку «затеял склоку» внутри этой важной организации и поставил под сомнение авторитет ЦК ВКП(б).
После этого он больше года был, можно сказать, безработным. Наконец в декабре 1930 года его неожиданно вызвали в Кремль, к Сталину. Обращаясь к чекисту, тот сказал:
– Товарищ Трилиссер, мы решили дать вам новое поручение. Необходимо усилить работу органов нашей Рабоче-крестьянской инспекции. Как вы знаете, мне далеко не безразлична эта работа. Вы, конечно, помните, что с марта 1919 года до апреля 1922 года наркомом РКИ был товарищ Сталин. Если не возражаете, то я сейчас расскажу вам, что именно необходимо там делать в первую очередь…
Трилиссер, конечно, не возражал и был назначен заместителем наркома РКИ. Ненадолго. Опять начались трения с Ягодой и Менжинским. Его неожиданно командировали сюда на Дальний Восток наладить работу внешней разведки в Приморье. А вот вчера вечером последовал звонок из Кремля. Звонил сам товарищ Сталин.
– Товарищ Трилиссер, мы решили дать вам ещё одно поручение. Считайте, что вас избрали членом Комиссии советского контроля при СНК СССР. Будете её уполномоченным по Дальнему Востоку. Передавайте дела. Три дня вам хватит? Хорошо, через три дня выезжайте в Москву. Получите конкретное задание от СНК и одно поручение лично от меня. Вам всё понятно, товарищ Трилиссер.
– Так точно, товарищ Сталин.
– Хорошо. До свидания, товарищ Трилиссер.
Он уже мысленно был в Москве, когда в семь часов вечера как-то подозрительно настойчиво зазвонил телефон. Меер Абрамович, перекладывал хранившиеся в сейфе папки, чтобы завтра с утра передать их в работу своему преемнику – старшему оперуполномоченному ОГПУ и сотруднику ИНО Якову Минскеру. Остановился на материалах по работе с осведомителями в Маньчжоу-го и задумался. Если его оставят в Москве, то многие контакты пропадут. Люди работали конкретно с ним. Хм. Часть, наверное, можно передать Минскеру, но некоторые не пойдут на контакт с неизвестным им человеком. Сидел, думал и тут этот настойчивый звонок.
– Слушаю, – с опаской поднял трубку Меер Абрамович.
Звонил дежурный по ОГПУ.
– Беда, Матвей Абрамович! Убит полномочный представитель ОГПУ в Приморье товарищ Дмитрий Георгиевич Федичкин!
– Как…
– Зверски, товарищ заместитель начальника управления.
– Да говори толком… – чувствовал, что ничего хорошего этот звонок не принесёт.
– В подъезде своего дома зверски убит товарищ Федичкин.
– Понял. Давай машину, сам поеду.
– Уже… – не стал дослушивать. Спихал уже разобранные дела назад общей кучей в сейф и почти бегом отправился к выходу.
Около подъезда дома, в котором жил полномочный представитель ОГПУ, было многолюдно. Было не меньше десятка милиционеров и работников ОГПУ, стояла кареты скорой помощи – старенький АМО-Ф-15. Рядом ходил пожилой врач в тёмном плаще и с нетерпением поглядывал на стоявших отдельной группой четверых высокопоставленных работников ОГПУ. К ним Трилиссер и отправился, но ходу отметив с кривой усмешкой, что разделяет уже себя и сотрудников ОГПУ. Уже в Москве.
– Что случилось, объясните? – обратился он к старшему по должности. Рапопорт Илья Давидович, взял его за рукав, и произнеся:
– Чертовщина! – потянул к подъезду. Шагал на своих длиннющих ходулях широко и быстро, так что Меер Абрамович почти бежал за этой каланчой, быстро семеня ногами.
В подъезде пахло кошками, мочой и ещё какой-то гадостью. Какой стало понятно, когда они остановились на площадке между первым и вторым этажом, там лежал человек. Точнее, труп. Повидавший сотни и сотни мертвецов Трилиссер, тем не менее, подвергся мгновенной атаке желудка. Прямо срочно тому понадобилось освободиться от каши и чая, чем его попотчевали в обед. И судя по следам на лестнице, это чудачество пришло в (голову) не только его желудку. Две лужи блевотины уже имелось. Вот теперь и третья появилась. Хоть и не большая. Сумел совладать с собой главный разведчик Приморья.