На очередную ночёвку отряд встал на лесной опушке, которую заранее разведал Фаргрен, поймав там парочку кроликов. Все сидели у огня. Хоть уже и начался последний месяц весны, но вечерами, да ещё и на севере Зандерата, было холодно. Геррет возился со своими записками, остальные вели разговор, для Фаргрена очень неприятный.
— Да что тут ещё обсуждать? — проледенила Мильхэ, подбросив в костёр дров. — Обычная для таких случаев история, — добавила она со вздохом.
— Обычная?! — переспросила Ирма, и в голосе её пылал гнев.
— Я же сказала «для таких случаев». Когда люди растят оборотня. Они не знают, как обращаться со взрослеющим волком. Ваша семья не единственная.
— Он убийца!
— А как называть людей, которые растят ребёнка, в один прекрасный день обнаруживают, что он превращается в волчонка, который даже толком бегать ещё не умеет, и забивают его кулаками, палками и всем чем под руку попадётся?!
Ирма вздрогнула и смолкла.
— Может, хватит уже? — вставил Рейт, но Мильхэ не обратила на него внимания:
— Знаешь, сколько таких убитых волчьих детей?! Больше, чем детей, убитых подрастающими оборотнями! А знаешь, что пострадавших тоже иногда убивают? И матерей, родивших оборотней. Так, на всякий случай.
«Зачем она вообще пошла с нами?» — в очередной раз подумал Фаргрен, глядя на девушку, которую считал сестрой.
Будь воля Фара, он бы отвёл Ирму… Ну, хоть во Всесвет, раз она так упорно отказывается от Эйсстурма. В любом случае — лучше бы ей находиться сейчас в безопасности, а не с наёмниками на задании.
Ирма хотела сказать что-то, но Мильхэ бесцеремонно перебила её:
— Всё, не желаю больше ничего слышать об этом, — проледенила она. — Или собирай вещи и утекай отсюда со всеми своими недовольствами.
Ирма надулась и замолчала, уставившись на огонь.
— Не надо было так, — тихо сказал Фаргрен.
— А как надо было? — с неожиданной горячностью спросила Мильхэ. — Зачем она вновь и вновь поднимает эту тему? Правды ищет? Справедливости? Так нет здесь никакой справедливости. Есть лишь ужасная случайность и… С какой стати это вообще нужно обсуждать?
— Да хорош уже, — вмешался Рейт, прежде чем Фар ответил. — Что вы, в самом деле?
— Кстати, я тут вспомнил… — заговорил Лорин. — А Крэй Чёрный Хвост правда преступником был, как считали?
Фаргрен удивился. Человек — и подумал, что ар-вахану не обязательно значит преступник. Хотя вот Геррет же относится к оборотням без предубеждений… Всё равно — удивительно!
— Правда. Его многие волки хотели прикончить, даже пытались несколько раз. Да только он силён был… И хитёр, как скорпикошка. Хорошо, что его повесили.
— А почему некоторые матери вдруг рожают оборотней? — Это спрашивал уже Рейт. — Бывает же, вроде человеческая женщина, а ребёнок, р-раз — и зверёныш!
— Потому что матери полукровки, — сказал Фар, чуть скривившись: ему не понравилось слово «зверёныш». — Половина тех, кто родился от человека и оборотня, в волков не превращаются. Но если полукровка сойдётся с оборотнем, то их ребёнок, скорее всего, превратится. Хотя бывает, и от двух полукровок превращаются… В общем, чем больше волчьей крови, тем вернее превратиться.
— Так, выходит, всё дело в том, что оборотни суют куда попало чле… — Рейт осёкся, кинув быстрый взгляд на Ирму. — Неаккуратны, то есть.
Фар снова скривился.
Мало кто из ар-вахану отличался высокой постельной моралью. Оборотни из племён — тоже. Вылезли из логова — и как давай развлекаться. Не все, конечно, но многие. Нет, люди-то и сами не ахти. Вон, наёмничья братия, так вообще.
Но у людей рождаются люди. А у оборотней… Почему бы не следить за тем, куда падает твоё семя? Все же знают, откуда берутся дети. Но нет! Развлекаются себе, а потом появляются новые ар-вахану. Если им повезёт и их не убьют в детстве: маленький волчонок редко может спастись от толпы озверевших людей.
— Даже если дело просто в этом, — фыркнул Геррет, — как ты им запретишь трах…
— Гер! — шикнули Фар и Рейт.
— А при мне, значит, — хмыкнула Мильхэ, — выражаться не стеснялись. Думаете, она не знает, что такое мужской член? Она травница, между прочим. Расскажи-ка, Ирма, с чем иногда приходят деревенские мужики к травникам?
Ирма заулыбалась, но ничего не ответила.
— Ладно, народ, пора баиньки, — сказал Рейт, тоже улыбаясь. — Лорин, ты следующий на часах.
Фар ушёл в кусты и, раздевшись, превратился в волка. Хотя одежда и обувь у него имелись, он предпочитал спать в шкуре. На всякий случай. Это полезно для их безумной философии «чуть не сдохнуть».