Вид Рами напомнил мне о ночном нападении.
— Почему так испугался Малкира тот человек, из напавших на караван? — спросила я у Ганна.
Он странно усмехнулся и взял книгу. Посмотрел в самое начало, потом открыл её на какой-то странице, пролистал и отдал мне. Я стала читать.
«В 502 году новой эпохи по работорговле был нанесён сокрушительный удар. Торговец Малкир, известный как Тот-кто-не-делится, уничтожил главный притон работорговцев и контрабандистов в одном из заливов на побережье Ортхира, через который рабов вывозили из Королевства людей в Крегиад и другие страны.
Тот-кто-не-делится расправился со всеми с особой жестокостью. Очевидцы из бывших невольников рассказывали, как он и его люди без разбору отрубали всем руки и ноги, вспарывали животы и оставляли на песчаном берегу под самым солнцепёком. Под вечер Малкир выжег весь залив. Таким образом он устранил своих конкурентов и личных врагов. И за эту резню молва наградила его прозвищем Отрхирский Мясник.
После этого происшествия работорговля в Ортхире сошла на нет. Но указы, предусматривающие смертную казнь за торговлю людьми, король Эвен VIII Старый издал только в 506 году Новой эпохи».
Маленькую врезку ниже автор посвятил самому Малкиру:
«Прозвище Тот-кто-не-делится торговец Малкир получил за расправы над грабителями и ворами, которые пытались поживиться в его караванах. В расправах Малкир участвовал почти всегда лично, оставляя иногда в живых одного-двух человек. Эти немногие люди обычно бывали серьёзно искалечены и после жили в домах милости, рассказывая, что Малкир не делится своим добром ни с кем».
Предки, и с этим зверем я еду в одной повозке?.. Понятно, почему в разговоре с тем подосланным наёмником Малкир назвал меня своей женщиной. Раз его, то пусть только посмеют напасть, ведь он не делится и не отдаёт.
«Почти целым». Он сказал, «тебя я отпущу почти целым». Предки, что они сделали с тем парнем? А с другими нападавшими?
Но разве приёмыши яашраги бывают такими? Яашраги не приемлют неоправданной жестокости. И вообще жестокости. Драться они, конечно, могут, если надо — сумеют защититься. И воздать по заслугам — тоже. Но не кровью. Кто-то рассказывал мне, как давным-давно на юге Алинаса одно из племён яашраги наслало неурожай за вред, причинённый им людьми той земли, и те места до сих пор бесплодны. И никто там не живёт.
А… Кто это мне рассказывал? Отец?
Малкир вернулся под вечер. Как только он появился, прозвучал сигнал к отправке. Перекинувшись парой слов с Айнаром, торговец крикнул Рами поскорее нести ужин.
— Проголодалась? — спросил он, подходя к повозке. — Чего на холоде-то сидишь? Сейчас поедим, и смотри, я принёс кое-что.
Под мышкой у него оказался небольшой свёрток.
— Ганн говорил, ты хотела книги, — сказал Малкир, когда мы уже были внутри, и развернул тряпки. — Вот, я купил немного. Хотел взять побольше, но тебе ведь ни к чему лишняя тяжесть.
Когда он положил книги на столик, то увидел на нём «Новейшую историю Иалона».
— Не верь всему, что написано, Молчунья, — тихо произнёс Малкир, и взгляд его стал мрачен.
Ганн рассказал ему о нашем разговоре?
— Какой части той истории не надо верить?
Малкир не ответил.
— Этому учили тебя яашраги?
О, предки, зачем я задираю такого человека? Где мои мозги?
— Этому, — голос его прозвучал жёстко, даже со злобой, — меня научили люди.
Он хотел сказать что-то ещё, но его прервал стук в дверь: Рами принёс ужин.
Мы молча ели.
Повозка слегка поскрипывала и покачивалась на ходу, отчего огоньки в лампадках будто прыгали.
— Когда мне было семь лет, — вдруг заговорил Малкир, — наш караван, стоял рядом с Пиртом в Мираре. Саарт-май, моя ашха — это, можно сказать, приёмная мать — отправила меня в город. Яашраги старались, чтобы я больше времени проводил с людьми, я ведь человек и всё равно должен был покинуть племя.
Малкир помолчал, теребя в руках кусок хлеба, а потом продолжил.
— Когда я возвращался, она ждала меня на опушке леса. Все знали, что я приёмыш яашраги, а на яашраги не нападают. Но в тот раз… Их было двое. Наверное, увидели лёгкую добычу. Саарт-май дралась с ними, кричала мне, чтобы я бежал. Но я не убежал. Они убили её, забрали меня и продали в Крегиад. До двенадцати лет я был рабом, а потом попытался бежать. В Крегиаде рабов за такое вешают. И я почти попался… Если бы не один торговец, меня бы точно повесили. В общем, он спас меня, увёз в Ракат и помог мне вернуться в королевство. Это… долгая история. Сам я стал торговцем, чтобы находить тех, кто продаёт людей. И я убил всех, кого нашёл. В том числе тех, кто убил мою ашху. Это правда. И мне всё равно, плохо это или нет. Знаешь, сколько ещё таких Саарт-май по всему Иалону?