Судя по отметкам-листикам на часах, до полудня — а именно в полдень наёмники приходят в гильдейские залы за контрактами — оставалось не очень много времени. Но оглядеть площадь хватит!
На её северной стороне возвышалось помпезное здание с высоким шпилем и королевскими стягами — магистрат Всесвета. Фаргрену он показался мрачноватым. Что, впрочем, даже сочеталось с эльфийским посольством справа — огромное дерево, ещё не обросшее листвой, стояло посреди большого, по-весеннему голого парка. Но, наверное, летом, посольство смотрится гораздо живее.
Восточную сторону площади занимали здание суда и зал Гильдии торговцев. На первом тоже красовались королевские знамёна, а второе было неожиданно простым, зато ярко-красным, с золотыми колоннами по углам. Когда солнечный свет падал прямо на них, эффект получался вырвиглазно-ослепительный.
Напротив этой вырвиглазности и находился главный зал Гильдии наёмников — высокое и широкое строение со статуями по фасаду и входами-арками венчал большой дракон с распростёртыми крыльями.
Второго дракона Фар увидел, едва войдя внутрь.
На огромной картине напротив входа исполинский дракон в ярости поливал пламенем развалины и камни вокруг. Казалось, рядом с полотном должно быть жарко. У полуразрушенной колонны в правом углу стояли две крохотные фигурки. Вот-вот — и ринутся в самоубийственную атаку!
Эта картина считалась чуть ли не главной достопримечательностью Всесвета. И была не просто красивой мазнёй: сто тринадцать лет назад на Всесвет — тогда ещё небольшой городок — действительно напал дракон. И почти уничтожил. Его остановили два наёмника, эльфийка и человек.
«Как же они вдвоём сделали это?» — подумал Фар, рассматривая огромные крылья и бока, покрытые синей чешуёй.
Этот секрет жаждали узнать все наёмники королевства. И не только они. Теорий, конечно, за сто с лишним лет придумали немало. Да вот беда — проверить никак не удавалось. С тех пор драконы в королевство не заявлялись. Ни разу.
И ещё интересно, какого, простите, хррккла понадобилось дракону в тогдашней всесветской дыре? Спросить, конечно, было не у кого. Быть может, родичи крылатого гостя знали, но идти к ним за ответом — так себе идея: гостя-то прибили. Прибили и — Фар достал свой значок — сделали символом Гильдии наёмников. И как он никогда не обращал внимания, что дракон на значке синий?
Был почти полдень. Внутри собралось немало людей: кто-то пришёл за наградой, кто-то — за очередным контрактом. Многие сбились в кучки, обсуждая новое дело. Гул внутри здания стоял такой, что ему позавидовал бы любой рынок.
Фаргрен поднялся по лестнице, разглядывая балюстраду. А балясины-то с драконами! Декоратор зала явно был помешан на крылатых бестиях — такое количество свирепых зверюг в одном не самом большом строении казалось даже неприличным. И это не считая значков у наёмников. И самих наёмников.
На втором этаже оказалось много дверей. Поспрашивав, Фар нашёл регистратора по имени У́вин.
— Ладно, ждём остальных, — сказал тот после проверки значка и скрылся во внутренней комнате.
В кабинете, кроме стола и нескольких стульев, больше ничего не было. Даже окна. Зато на стенах красовалось множество трофеев: рога жнеца, длиннющий скелет змееклюва, хвост мантикоры… Даже страшно милое чучелко рогосплюшки имелось.
Выходит, Увин отвечает за контракты в Тёмные Чащи? Конечно, такой регистратор в главном гильдейском зале, скорее всего, не один, но это странно: в задании, которое Фару предложили, ни слова о Тварях не было. Исследовательская экспедиция в орочьи земли, как сказал регистратор в столице. Фар согласился именно из-за этой невыносимо забавной формулировки. Какие такие исследования в Ишдракйо́рде? Методом научного тюканья топором? Теперь ещё и Твари. Ну дела…
В ожидании напарников Фаргрен вышел обратно к балюстраде над лестницей. Взгляд его снова упал на картины — ещё два крупных полотна висели по обе стороны от входа. Мужчина и женщина, а точнее — человек и эльфийка. Догадаться кто это не составило труда — драконоборцы. Молчун и Синеглазка. Может, не всем были известны их настоящие имена, но наёмничьи прозвища знали все.
Значит, вот так они выглядели? Или не стоит верить художнику?
Эльфийка на портрете справа смеялась. И с первого взгляда становилось ясно, почему её прозвали Синеглазкой — глаза резко выделялись на фоне… общей бледности. Белая кожа, светлые серебристые волосы. И если бы не яркий цвет глаз, в которых, казалось, плясали озорные искорки, эльфийка выглядела бы белой молью. У неё даже дрекожа — грубые, похожие на кору дерева полосы на скулах, лбу — была очень светлой, а она у детей Леса гораздо темнее обычной кожи. Полосы тянулись вверх, утолщались, а там, где у людей начинаются волосы, сливались в крупные гребни и постепенно переходили в волосы, которые у эльфов больше похожи на тонкие стебельки или травинки.