– Ровным счетом четыре тысячи, девять сотен, девять десятков и девять золотых монет. Вот одна монета осталась только – и договор исполнен! И у Малыша будет новый клад, полнехонек горшок золотка!
Анэсти щелкнул пальцами и улыбнулся широко:
– Вот и ясно!!! Ведь для фейри без разницы, что за монеты, главное – что золотые. А золотой гульден Аллемании на наш счет – это пятьсот реалов. Цены в Аллемании сравнимы с нашими... Видимо, прежний хозяин Малыша Якоба дела вел честно, и цену за блюда просил достойную, не удивлюсь, если там и по три-четыре гульдена в день прибыли приходилось… Ему выгодно было. А наследник, пользуясь тем, что золотой эскудо – это пять тысяч реалов, а до конца договора осталось выплатить всего одну монету, решил потянуть время и побольше заработать... Ему ведь главное – чтоб на эскудо в день не набегало.
Тонио потер подбородок:
– С такими условиями он беднягу напрягать может еще долго… Прямо сказать – до конца дней своих, и при этом иметь бешеную прибыль. Особенно если заставлять продукты воровать… А ну-ка, Малыш Якоб, а какие точно условия договора?
Фейри достал из другого кармашка потертый пергамент и протянул его паладину. Тонио развернул и поморщился:
– Ну вот, аллеманский… Парни, кто из вас хорошо его знает? Я только разговорный освоил…
Робертино взял у него пергамент и быстро прочитал, сложил и вернул фейри:
– Условия кабальные. Там сказано, что золотой выплачивается, если только трактир его в день принес, причем чистая прибыль имеется в виду. И в день только один золотой можно выплачивать. А какой именно золотой – не указано. И еще тут сказано, что «день» – это двенадцать часов работы. Если бы траттория работала и ночью, это был бы другой «день». А вот насчет того, что хозяин должен продукты покупать – тут как раз ни слова… Получается, что хозяин так все устроил, чтоб зарабатывать в день очень много – но не золотой. Ты прав, Тонио – так он может тянуть хоть до конца дней своих и при том богатеть.
Оливио с сочувствием посмотрел на несчастного фейри:
– Вот это да, вляпался бедолага по самые уши... И все по контракту. Свинство какое.
Тонио опять потер подбородок:
– Хм... Парни, не знаю, как вы, а я бы хотел с этим делом разобраться. Мы же, по большому счету, должны и благим фейри помогать, если те в беду попадают по вине людей.
– Угу. А я бы еще и этого жадного засранца наказал, – блеснул глазами Оливио. Он очень не любил, когда кто-то кого-то так цинично использует. – Вот только как? Предъявить ему воровство мы не можем, свидетельство фейри в суде не принимается... Может, просто пойти и разъяснить ему, что к чему?
Робертино покачал головой:
– Разъяснить, конечно, можно. Но боюсь, бесполезно. Тут по-другому надо… Хм…
Он посмотрел на фейри, по-прежнему цепко сжимающего бутылку:
– Вот что, Малыш Якоб. Мы попробуем тебе помочь получить наконец последний золотой по договору, с условием. А условие будет такое: когда соберешься снова наниматься, обязательно в договоре укажи, что продукты для готовки тебе наниматель предоставить должен. По крайней мере хоть воровать не придется…
А Тонио добавил:
– А еще лучше – сразу указывай срок, на который нанимаешься. А то второй-то раз тебе может и не повезти, мы ведь случайно этим делом заинтересовались.
Фейри с надеждой на них уставился:
– Служители Сияющей Малышу помогут? И Малыш Якоб скоро получит свой горшочек с золотком?
– Полагаю, что да, – сказал Оливио. – По крайней мере мы попробуем с этим делом разобраться.
Анэсти снял печать окончательно, и гроссеназен вскочил на ноги:
– Благодарность Малыша Якоба будет большой!!! – и он тут же исчез, прихватив с собой бутылку.
– Ну вот, а вино все равно спер, – вздохнул Анэсти.
Робертино прошел к другому стеллажу, снял с него бутылку из темно-зеленого стекла, посветил на клеймо и довольно кивнул:
– Да ладно, все равно мы же завтра его и выпьем… Надо только Тадео сказать, что из подвала пару бутылок фейри украл. Так, думаю, Кавалли подарочек оценит, альмадино все же, не что-нибудь. А теперь идем, в гостиной, наверное, уже кофе и чуррос стынут.
– Ты уже додумался, как именно вопрос решить? – спросил Оливио.
– Есть одна идея… – Робертино поудобнее перехватил бутылку за горлышко и пошел к двери. На пороге остановился, поставил бутылку на пол и старательно наложил печать от фейского проникновения. Поднял бутылку:
– Чуть не забыл. А то этим фейри только дай, повадятся толпами шляться…
Паладины рассмеялись – и верно, на честность фейри в подобном вопросе полагаться глупо. Малыш Якоб, конечно, вряд ли снова придет сюда воровать – но ничто не мешает ему разболтать о погребе другим фейри и даже дорожку показать.