Когда сеньор Мануэло, полностью одетый и с большой дорожной сумкой, спустился вниз, навстречу ему попался мокрый и тяжело дышащий Жоан.
– О, а куда это вы в такую рань, дедуля? – удивился он.
– Поеду в Кастель ду Арсе, донья Элинора приглашала по важному делу, надо ехать, – ответил сеньор Мануэло. – Остальным скажи. Я, может, от нее потом уж сразу в Корунью поеду.
– Тогда удачи вам, – Жоан отсалютовал ему по-паладински и проводил до лестницы.
Конюшни Кастель Дельгадо были внизу, конюх спал без задних ног, и сеньор Мануэло не стал его будить, оседлал своего коня сам, да и отправился в путь. До долины Арсе ехать было не менее пяти часов.
Дорога шла через долину Дельгадо, а потом по бечевнику вдоль Сальмы. Мануэло проехал три поворота на выходящие к Сальме долины, пока не свернул в долину Арсе. Здесь, как и в долине Дельгадо, протекал приток Сальмы – узкая речка Ауронья, когда-то положившая начало богатству донов Арсе. Здесь намывали золото, но россыпи уже сто лет как истощились, а название речки осталось. Вдоль речки по обоим берегам тоже шли узкие бечевники, обсаженные кленами. Желто-красные их листья уже потихоньку начали облетать, но пока что деревья красовались пышными яркими кронами, хотя и на земле опавших листьев хватало. Примерно на середине дороги, когда паладин проехал село Вилла Ауронья, клены сменились рябинами. Крупные ало-оранжевые ягоды и зелено-красно-желтые листья словно пологом накрывали дорогу, и паладин чуял здесь присутствие благих фейри – дриад. Дриады вообще любили рябиновые, бузинные, черемуховые и ясеневые рощи и охотно поселялись в них, истончая в этих местах Завесу своим постоянным присутствием. Гонять их не требовалось, но время от времени приходилось, так сказать, призывать к порядку. Сейчас здесь было спокойно.
После рябин снова пошли клены, речка стала совсем узкой, и бечевник свернул в сторону, влившись в другую дорогу, мощеную крупными плитами известняка. Дорога поднималась к склону холма мимо села Вилла Арселья к усадьбе. Как и доны Дельгадо, Арсе давно уже не жили в своем старом замке. Кастель ду Арсе сильно пострадал во время последних междоусобиц лет двести назад, и тогдашний дон не стал его восстанавливать, построил добротный дом ниже по склону, с прочными стенами и двумя башенками, в которых можно было бы обороняться, случись какая заваруха. Правда, с той поры больше никаких заварух в Сальме не случалось, так что башенки со временем обзавелись широкими окнами вместо бойниц-щелей, и крытыми каменными галереями вместо приставных лестниц. Теперь в них были обычные жилые помещения.
Когда сеньор Мануэло подъехал к сторожке у ворот в начале подъема к усадьбе, как раз на церковной колокольне в селе отзвонили полдень. Завидев паладина, из сторожки вышел немолодой сторож и вежливо поинтересовался, кто такой и по какому делу. Сеньор Мануэло представился:
– Старший паладин Мануэло Дельгадо, по приглашению доньи Элиноры.
– Доброго дня, сеньор паладин, – поклонился сторож. – Сейчас открою ворота, и езжайте наверх. Донья нынче дома, уж, наверное, ждет вас.
Он потянул за цепь, заскрипело зубчатое колесо и створки кованых ворот медленно разошлись. Паладин проехал в ворота, и сторож принялся тянуть цепь в другую сторону, закрывая створки.
Во дворе самой усадьбы его уже ждали – скрип ворот здесь работал вместо дверного колокольчика. Элинора стояла на крыльце, рядом переминался с ноги на ногу ее внук и наследник Висенто, долговязый юнец двадцати четырех лет.
– Очень рада тебя видеть, Мануэло, – улыбнулась она. – Не ждала тебя так скоро, письмо только вчера отправила.
Он ей поклонился, поцеловал руку:
– И я рад тебя видеть, Элинора. И тебя, Висенто, – повернулся он к юному дону. Тот поклонился, пробормотал слова приветствия. Видно было, что у него на уме побыстрее отделаться от приличий и смыться по своим делам. Но строгий взгляд бабушки держал его на месте. И юнец только вздохнул тяжко.
– Что стоять на пороге, идем в дом. Сейчас обед подавать будут, ты очень вовремя приехал, – сказала донья Элинора. – Висенто, иди переодеться к обеду, сколько раз тебе говорить, что дон должен приличия соблюдать не только на людях. Но сначала скажи Жамису, чтоб коня сеньора обиходили как следует, а вещи в гостевую комнату в правом крыле перенесли. И пусть Джустина там все приготовит, постель там перестелет и прочее.
Висенто опять вздохнул и убрался в глубину дома. Элинора же провела Мануэло в малую гостиную, где они уселись в кресла у окна. Тут же вошел паренек в ливрее, с подносом, на котором стояли два кубка и бутылка с легким местным вином. Пока он наливал вино, Мануэло разглядывал хозяйку. Элинора ничуть не изменилась с последней встречи. Это была крепкая, жилистая женщина, до сих пор сохранившая хорошую фигуру. Да и на лицо она совсем не выглядела на свои почтенные шестьдесят пять лет, самое большее – на пятьдесят с небольшим. И даже было до сих пор видно, что когда-то она вполне заслуженно считалась одной из красивейших женщин центральной Сальмы.