– Это только Тиуапана касается, – пыхнул дымком Мануэло. – В других местах можно, а насчет девушек даже считается, что нужно. Я, честно сказать, так и не разобрался, почему, но мне кажется, и сами мартиниканцы в этом разобраться не могут. Но чтоб ты понимала, насколько у них всё насчет постельных отношений серьезно, так я скажу, что в том же Куантепеке, к примеру, лишать девства могут только посвященные Матери. Если кого другого на таком ловят, то налагают огромный штраф, а то и порют – причем порет своя же родня. Считается, что таким делом можно навлечь гнев Девы на свой род. У них там даже обычай есть, чтобы перед свадьбой или договорным союзом сестра или племянница жениха провела ночь с невестой и выяснила, девственна она или нет. А то бывали случаи неприятные, и даже до кровной мести дело доходило.
– Сложно у них всё, – сочувственно сказала донья Элинора, доливая чай и себе, и Мануэло. – Не позавидуешь… Так вот, когда странные дела начались, Элена меня и попросила с этим попробовать разобраться – ради Агнессы. Она-то во всю эту чушь насчет язычества не верит ни капельки, как ты сам понимаешь.
– Еще бы. Что до странных дел – ты о смертях упоминала. Кто там умер-то?
– Сначала конюх, что при усадьбе служил. Парень из любопытства хлебнул Агнессиного шоколада, и тут же и помер в страшных муках, прямо на глазах кухарки, экономки и самой Агнессы. Агнесса очень перепугалась тогда, а ее кухарка-мартиниканка клялась и божилась, что делала всё как всегда. Но ты же понимаешь, кроме Агнессы ей никто и не поверил.
– А ты сама? – прищурился Мануэло.
– А я… Ну как тебе сказать. Подозрительно. В то же время я чую, что мартиниканка не врет. Но ведь отраву подсыпать можно и без ведома того, кто еду готовит. Она сказала еще, что дверь в кухню открыта была, обе двери – и внутренняя, и ход со двора, и это все как раз в один голос говорили – потому что печка чадила, и целую неделю ждали печника, чтоб исправил. Так что зайти с черного хода кто угодно мог, и сама Агнесса тоже, я проверила. Конечно, я не думаю, что она конюха травила, зачем ей. Наоборот, предположить можно, что отрава Агнессе предназначалась. Но знаешь, вот свербит мне, что это не в нее метили. Не пойму, почему, но вот сдается мне, что того и убили, кого собирались. Вот только зачем – не пойму…
Мануэло кивнул. Элинориным чувствам он верил – человек с меткой Судии всегда чувствует правду и ложь.
– И это не единственный странный случай, а?
– Когда конюх помер, Элена как раз у Агнессы была, тут же на коня запрыгнула и домой поскакала, всё мне пересказала. Я и приехала – понятное дело, что надо было бы дознавателя вызвать, но не хотелось затевать разбирательство, сам понимаешь, какая это тягомотина, и все соседи потом годами судачить будут, Агнессе и без того слухов и пересудов хватает. Так вот, дальше интересно было. Элена ведь, перед тем как ко мне помчаться, настрого запретила конюха трогать и велела ждать, когда лекарь приедет. Есть у них там в Вилла Рьера лекарка Ирэна, дочка экономки, кстати, и жена местного учителя, но она как раз в отъезде была, на Яблоневом хуторе роды принимала. Когда я приехала, она уже вернулась и успела осмотреть покойника. И что странно, яда не нашла, сказала, что у того внезапный разрыв сердца приключился, видно, от непривычно острого питья, вроде бы такое бывает. Бывает, как думаешь?
– Я не медик, не знаю. А что лекарка – как она, опытная?
– На ее лечение пока что никто не жаловался. Молодая, всего с год как учебу закончила и домой вернулась, но все довольны. Я же подумала и решила, что дознавателю сообщать не надо… а зря. Вот все мне казалось – парень не просто так помер, а отравили его или еще как извели… Но что уж теперь. А потом была Ночь Духов, и экономка сказала Агнессе, что по обычаю надо для поселян и кабальерос устроить пир с выпивкой. Агнесса велела делать всё как по нашим обычаям делается, всё экономке поручила, но решила при том, что надо бы всё-таки поближе познакомиться со своими кабальерос, и задумала во дворе усадьбы для них отдельный пир устроить. На том пиру Агнесса посидела до полуночи, да и спать пошла. С Эленой, хм. А кабальерос допоздна пировали, и многие там спать и завалились, ночь теплая была. А наутро оказалось, что сразу трое парней не проснулись. Лекарка и их осмотрела – опять та же причина: разрыв сердца. Хотя на сей раз еда была наша, сальмийская. Тут-то народ про языческое колдовство и начал вовсю трепать – мол, донья всю ночь ритуалы проводила, тем и убила бедолаг. Элена же клянется и божится, что ничего такого ночью Агнесса не делала, любились они полночи, а потом спали как убитые, и больше ничего. Я ей верю. Через день я туда приехала, порасспрашивала, пыталась понять, кто первым про колдовство запустил – и у меня выходит, что опять экономка в траттории за кружкой сидра, а дальше уж трактирщица разнесла. Но вот как ни кручу, как ни верчу – а выгоды, какую они обе бы из этого могли поиметь, не вижу. Да и чую, что они это просто по дурости да с перепугу больше, чем со зла. Но смерти странные – с чего бы вдруг у трех молодых крепких парней сердца поразрывало, даже если они упились агвардиенте. С перепою разрыв сердца не случается, с перепою обычно блюют и головой мучаются…