Сальвария встретила их ярким солнцем и цветущими плодовыми деревьями. Хоть здесь и было довольно высоко над морем, но Сальварская долина отличалась хорошим климатом, так что весна обычно тут была ранняя и без заморозков.
В Кастель Сальваро ехать не стали – на время праздника все семейство поселилось в Сальварийском дворце, где и должен был проходить бал. Постоянно жить здесь было бы тесно и неудобно, но провести несколько дней вполне можно. Робертино и Оливио пришлось делить одну комнату на двоих на втором этаже, в соседней устроились Хайме и Доменико, а в другом конце коридора – Алисия, Луиса и Леа. Комнаты между ними заняли Марио с его Розитой и Хосе с Карминой. Граф и графиня поселились в другом крыле, в трех комнатах, остальные помещения второго этажа заняли приближенные, а на первом слуги начали обустраивать всё для гостей и бала.
За ужином Алисия сидела прямо напротив Оливио и все время на него смотрела так, что это заметили остальные. Граф прошептал жене:
– Как жаль, что он – паладин. Для Алисии была бы очень достойная партия, еще и по любви…
– И правда, – вздохнула донья Маргарита. – Как жаль… Да и Роберто… как он смотрит на Луису! Конечно, для сына Сальваро сделаться доном Альбино – невеликая честь, но я бы… я бы желала этого. Он был бы счастлив… Может, мы с тобой были неправы, когда уговорили его уйти в паладины?
Граф тоже посмотрел на сына и на Луису:
– Да. Мы были неправы. Ведь Хайме, как выяснилось, сам возжелал в паладины, и я вижу, что это не придурь, он и правда этого хочет. Эх… что нам стоило подождать хоть немного, пока Хайме бы подрос?
– Может, Хайме, как постарше станет, почувствует вкус жизни и передумает, – опять вздохнула Маргарита. – Как бы там ни было, поздно сожалеть. Надеюсь только, что Роберто сможет справиться и как-то эту любовь пережить. Да и Алисия тоже – кажется мне, что влюбилась она не на шутку.
Поговорить с девушками сразу после ужина у паладинов не получилось: дон Сальваро предложил им пройти в его кабинет. Кабинет в сальварийской резиденции наместников оказался больше похожим на гостиную или приемную. Там был растоплен камин и возле него поставлены три кресла.
– Садитесь, – предложил паладинам граф и сам сел в одно из кресел, разжег дымную палочку, вставил в мундштук из черно-белого оникса и затянулся. Выпустил дым, посмотрел на сына:
– Рад, что ты приехал, Роберто. Мы все рады, что уж говорить... И тебя, Оливио, я тоже рад видеть. Знаю уже все подробности насчет судебных разбирательств, по делу Ийхос дель Маре в том числе. Ты не побоялся вынести всю эту… грязь на публику, а это требует большого мужества. Даже большего, чем я могу себе представить, Оливио. Я восхищен.
Оливио склонил голову:
– Спасибо, дон Роберто.
– Но поговорить с тобой я хотел не об этом. Ты ведь теперь считаешься старшим в роду Вальяверде, а значит, можешь решать в том числе и брачные вопросы.
Услышав это, Оливио вздрогнул:
– Брачные вопросы? М-м… что вы имеете в виду?
– Твоему брату уже пятнадцать лет, и он может обручиться, – пояснил граф. – Скоро его матери начнут поступать подобные предложения, самые разные. Она захочет устроить ему подходящую партию – как она это понимает. Ведь дела Вальяверде не очень хороши, насколько мне известно.
– Это так, – кивнул Оливио. – Папаша крепко влез в долги, уж не знаю, зачем и как вообще у него получилось пустить по ветру почти все наши активы, но он это сумел. Пришлось извернуться, чтобы выкупить все векселя, но Джамино теперь жених незавидный, они с доньей Клариссой живут сейчас на доход в сто пятьдесят эскудо в год, для плайясольского титулованного дона это бедность, а для Вальяверде – почти нищета. И донья Кларисса уже начала подыскивать ему невесту при деньгах и хорошего рода. Задача непростая… Я бы, честно говоря, предпочел позволить Джамино жениться, на ком ему захочется. Но это, к сожалению, невозможно. Не в Плайясоль, во всяком случае. Граф Вальяверде должен жениться на достойной этого девушке… Достойной с точки зрения плайясольских донов, – мрачно усмехнулся Оливио.