Оливио замолчал. Сейчас он мог говорить об этом спокойно – но всё равно это было нелегко. Алисия погладила его руку, ничего не сказала, и он продолжил:
– Это было только начало. Утром я отказался чистить его сапоги, и меня избили так, что я не мог стоять, когда в столовую вошли наставники. Нужно было встать, я встал и тут же свалился. За это полагалось наказание – час у позорного столба на плацу. Вечером… вечером я обнаружил, что с моей двери свинтили засов и я не могу ее закрыть. Шкаф придвинуть тоже не получилось – он был предусмотрительно прибит к стене. И, конечно, после отбоя Стансо с приятелями опять явился за мной. Я сопротивлялся, и им пришлось повозиться, но все-таки они повалили меня на стол, растянули там, держа за руки и за ноги, и Стансо сорвал с меня штаны и панталоны, и взял меня на этом столе, трахал так, что чуть по столешнице не размазал. Мне казалось – проткнет меня насквозь или пополам разорвет. Он довольно крупный парень, этот Стансо. Выше меня и крепче, кулаки размером с булыжники, и такие же тяжелые… Я не знаю, что ему нравилось больше – трахать меня или бить. Он регулярно делал и то и другое. И ему было мало просто отыметь меня или избить – он хотел, чтобы я отдавался ему добровольно, чтобы прислуживал ему. Я же решил: сдохну, но не покорюсь. А тут еще оказалось, что наставники… один из них – тоже на меня виды имеет. Обещал даже, что избавит меня от Стансо, если я с ним спать стану и всячески его ублажать. Я ему очень красочно и крайне нецензурно расписал, куда он может себе засунуть свои обещания и желания. Терять мне всё равно было нечего, думал – он меня сейчас излупит и оттрахает, как Стансо. Но он велел посадить меня в карцер. Карцер в Ийхос Дель Маре – это клетушка над выгребной ямой пять на пять футов, пустая, на полу – железная решетка, и никакой подстилки. Лечь можно только калачиком, но и этого не дали – забили в колодки. Так я просидел ночь. Молился Деве, просил даровать мне силы выдержать этот кошмар, и удачи – сбежать из этого кошмара. Утром меня из карцера выволокли, сняли колодки – но только для того, чтобы выпороть на плацу при всех. Как бы за неуважение к наставнику, без уточнения, в чем именно это неуважение проявилось. Не помню, сколько ударов мне тогда нанесли. Дева услышала меня и даровала мне силы выдержать это. Я перестал чувствовать боль и стыд. Мне стало всё равно. Так я там провел два месяца. Хорошо хоть трахали не каждый день, иначе бы я там и помер. У них там и маг-целитель был, записной пьяница, ему на всё было плевать, лишь бы позволяли пить вволю и деньги давали. Каждый раз, когда Стансо с приятелями доходил в своих развлечениях до того, что у меня начинала идти кровь, каждый раз, когда пороли так, что рвалась кожа на спине, меня волокли к этому целителю… Несмотря ни на что, никому ведь не хотелось, чтобы Вальяверде умер в стенах Ийхос дель Маре. И я там был не один такой – из десяти новичков пятеро таких было. Нас там ломали, и ломали упорно. Трижды я сидел в карцере, дважды меня пороли – всё за то же, «за неуважение к наставникам». А потом однажды Стансо избил меня и привязал к столу – собирался трахать с приятелями всю ночь. Но, по счастью, осуществить все свои планы они не смогли. Эти твари как-то умудрялись добывать выпивку, наверное, кто-то из обслуги за большие деньги проносил. Так что они в тот вечер набрались изрядно, и довольно скоро уже не могли меня трахать, зато начали стегать ремнями и гасить о мою спину дымные палочки. Я не чувствовал ничего. И я наверняка бы сошел там с ума, если бы Дева не удерживала меня от безумия. Она сделала так, что я отстранился от своего тела и видел себя словно со стороны. Я знал: они могут делать что угодно – но я сам им не достанусь никогда. И еще… я чувствовал, что приближается шанс оттуда сбежать. Не могу объяснить, как я это понял. Дева дала мне это знание… Утром я специально не явился на утреннее построение, и меня опять бросили в карцер… и забыли раздеть и запереть. И вот тогда я и сбежал. Карцер стоял на заднем дворе, и когда я из него выбрался, то увидел сушилку для белья, а на ней – белье наставников и старших гардемаринов. Бельевая веревка мне очень пригодилась, когда я перебирался через стену. А белье я бросил в выгребную яму в карцере, выломал решетку и бросил. Помню, даже удивился тогда – откуда силы взялись. Теперь знаю – это была дарованная Девой ярость. То свойство, которое еще называют божественной яростью.