– Пожалуй что… И, может, Иньез, завтра для сеньора принесете нашу одежду? И ему удобнее будет, и местным меньше повода любопытствовать, чего это паладин в доме живет, а не во флигеле. Людей тут хоть и мало, но любопытные всегда найдутся, а они нам совсем ни к чему.
– Это верно, – Иньез оглядела Джудо. – У моего брата, по-моему, рост вполне подходящий, так что подберем все, что требуется. Ну, пойдемте, сеньор.
Иньез провела его через небольшую гостиную и коридорчик к лестнице, потом – на второй этаж, где на квадратную площадку выходили шесть дверей, крашеных темно-коричневой краской. За одной из них и оказалась приготовленная для Джудо комната.
– Ну вот. Скромно, но вполне удобно, – сказала Иньез. – Уборная внизу, под лестницей. Смывная, между прочим! И мыльня рядышком с кухней. По утрам я с Симоном и Жолианом прихожу, я готовлю, Симон воду греет, печи топит, мыльню чистит и прочее. А потом мы после завтрака уходим, и вы тут будете одни. Вода сюда подведена с акведука, из горного источника, и она холодная, так что если вечером захочется помыться, то в мыльне печурку под баком можно растопить. Угли выгребать вам не надо, это Симонова работа. Еще в конюшне пара лошадок есть, если вам прогуляться захочется. Лошадей и конюшню чистить Жолиан будет. Вот и всё.
– Спасибо, посвященная, – Джудо поставил сумку в углу комнатки.
Иньез ушла. Паладин оглядел комнату. Небольшая, но вполне уютная. Окно с синеватыми от старости стеклами в крашеной охрой раме, такие же ставни. Пол натерт приятно пахнущим воском. Широкая и прочная деревянная кровать с двумя толстыми тюфяками, парой пышных подушек, шелковым стеганым одеялом и шерстяным полосатым пледом. Поверх пледа на кровати – стопка полотенец и купальный халат. На полу – плетеный из пестрых лоскутов круглый коврик. И пара домашних овчинных тапок. В ногах кровати на стене – облицованный изразцами выступ отопительной трубы, идущей, по всей видимости, из подвала от печи, которой грели весь дом. В углу у двери стояли сабо с деревянной подошвой, подбитой войлоком – видимо, для хождения по дому помимо спальни. Сундук для одежды под окном, в углу – икона с двумя подсвечниками по бокам, а в другом углу – этажерка с книгами. Вешалка для одежды и белья с перекладинами, пара крюков на стене и плетеное кресло. Джудо сел на кресло, с наслаждением стянул сапоги и поставил их в угол. Снял мундирный кафтан и повесил на крюк в углу, на другой крюк пристроил перевязь с мечом. Ноги сунул в тапки и подошел к этажерке.
Книги были разные. Книга Псалмов, Откровение Пяти, молитвенник, несколько больших романов на любой вкус, парочка жизнеописаний великих людей, с десяток томиков сальмийской поэзии, несколько исторических трудов и большой сборник древних сказаний. Почти все было на сальмийском, кроме сказаний и священных текстов. Сальмийского Джудо не знал, интереса ради взял книжку со стихами и попытался прочесть парочку сонетов. Но увы: сальмийский довольно сильно отличается и от фартальского, и от плайясольского (хотя и происходит, как они, от старинной таллы), и понимал Джудо в лучшем случае треть. Впрочем, он приметил на полке рядом с молитвенником еще одну книжку, раскрыл – это оказался такой же молитвенник, только на сальмийском. Так что можно будет попробовать освоить еще один язык, особенно если Маринья любезно согласится научить его правильному произношению. Хотя, честно сказать, паладина больше интересовала сальмийская ругань, знаменитая на всю Фарталью, а просить даму научить ругани как-то неприлично, даже если она инквизиторка и сама порой не брезгует такими выражениями. Как и все паладины, особенно храмовники, Джудо любил отвести душу в непечатных выражениях, лишь бы это не были богохульства, и от возможности расширить репертуар никогда не отказывался. Тут он вспомнил, что у сальмийцев есть поэтический жанр, в котором стихи положено щедро сдабривать непристойной руганью, и принялся листать книжки со стихами, пока не нашел нужное. Отложив выбранные книги на сундук под окном, он решил на досуге ими заняться. А пока что надо пойти вниз и всё-таки начать поближе знакомиться с сеньорой Мариньей. Да к тому же близилось время второго завтрака. Так что он переобулся в сабо и спустился вниз.
Маринья нашлась в кухне, где она задумчиво созерцала длинную плиту, на которой в ряд стояли плотно накрытые крышками глиняные кастрюли разных форм и размеров. Сбоку на плите был выступ, накрытый крышкой от такой же глиняной кастрюли.
Услышав его шаги, она обернулась:
– О, хорошо, позавтракаем вместе. Иньез сегодня расстаралась, встала задолго до рассвета, чтоб нам на целый день наготовить... Чего бы ты хотел?