— Что? — с легким оттенком недовольства спросил мужчина. — Ты не слишком рада моему обществу, дорогая?
— Напротив, оно мне всегда приятно, — искренне возразила богиня, в душе которой жгучий интерес мешался с опаской и трезвым расчетом. — Я помню, чем обязана тебе. И, несмотря на то, что не боюсь смерти, свою жизнь ценю достаточно, чтобы быть признательной за ее спасение и за пропуск в Межуровнье к Звездному Тоннелю. Но, видишь ли, Злат, ты существо с другой, чуждой нам логикой, непредсказуемым характером поведения и безразмерным могуществом. Ты привык поступать, как хочется тебе и не считаться ни с чем иным. А мои родичи — боги Мира Узла вспыльчивы и задиристы, а уж когда чувствуют какую-то угрозу или опасность для себя, тем паче для меня или всей семьи, становятся агрессивны вдвойне…
— Ты боишься за меня? — развеселился мужчина и чуть прижмурил искрящиеся безжалостным весельем яркие малахитовые глаза.
— Нет, за них, — коротко поправила принцесса.
— Дорогая моя, — хмыкнул Злат, принимая решение, — я даю тебе слово, что жизни, рассудок и души твоих родичей в безопасности. По крайней мере, на Новогодье. Что будет потом, предсказать весьма сложно, однако, что бы ни случилось сейчас, мстить за это после я не буду.
— Спасибо, — богиню удовлетворило щедрое обещание Злата. На большее рассчитывать было бы невозможно. — Добро пожаловать в Лоуленд.
— Но со своей стороны ты не будешь возражать, если я с ними немного поиграю? Для начала, например, изобразив твоего пылкого поклонника. Вы позволите за вами поухаживать, моя леди? — провокационно предложил, а скорее уж поставил в известность о выбранной забаве, 'кавалер'.
— Позволю, — улыбнулась Элия с искренним весельем, заранее представляя реакцию родичей на такой розыгрыш.
И, пока визитер из Межуровнья с совершенно мирским аппетитом уничтожал виноград, персики, груши, и кивары из вазы, богиня связалась с господином Корди. Она поставила его в известность еще об одном госте, которого намерена разместить в соседних покоях, там, где обычно останавливались друзья и кавалеры принцессы. Управляющий перенес сию трагическую весть стоически, даже с некоторой долей оптимизма, ибо апартаменты давно уже были готовы (на всякий случай), и теперь оказалось, что такая предусмотрительность себя оправдала. Отправив Злата в сопровождении пары пажей обживать комнаты, принцесса быстро сплела заклинание связи, настроенное на отца.
Лимбер был так занят, что даже не развернул экрана.
— Что? — мысленно спросил король с изрядной долей раздражения, не прерывая какого-то важного разговора.
— Я по делу, папа, — не менее сердито пояснила дочь.
— Говори, дорогая, и поскорее, — отозвался Лимбер, сменив гнев на милость. — Мне еще предстоит улаживать дипломатический скандал. Твоя милая кузина устроила покушение на Мэсслендского посла — герцога Валиса, припершегося сегодня на 'срочные дипломатические переговоры по ряду вопросов, не терпящих отлагательства', чтоб их с этими вопросами в Бездну затянуло.
'Бэль?' — поразилась Элия, но выяснять подробности не стала, решив, что займется этим позже.
— Я хотела просить, папа, твоего согласия на присутствие в течение Новогодья в замке двух моих гостей, — пояснила принцесса. — Один из них вольная Сила-Посланник.
— А что, мое мнение еще здесь что-то значит? — польщено удивился Лимбер. — Да приглашай кого хочешь, хоть Демона Межуровнья.
— Спасибо, папочка, не буду тебе больше мешать. Удачи с послом, — быстро сориентировалась богиня и отключила заклинание, пока отец не передумал, пожелав ввести в категорию гостей какие-нибудь ограничения или поинтересоваться подробностями.
Монарх спокойно вернулся к делам, к счастью, еще не зная о том, кто в действительности стал гостем его королевства. А Элия вновь сосредоточилась на прическе. Нрэн должен был появиться с минуты на минуту. Но, если нужно, женщина способна сотворить почти мгновенно из ничего скандал и прическу.
Через семь минут паж доложил госпоже о спрогнозированном визите кузена. Довольно улыбнувшись своему отражению с восхитительно высокой укладкой из мягких локонов, богиня покинула будуар и направилась в гостиную. Нрэн маячил в дальнем углу комнаты. Высокая худощавая фигура в неизменном темно-коричневом ('типично-новогоднем') костюме, бежевой рубашке без кружев, с неизменным длинным кинжалом (меч в замке бог не носил, а совсем без оружия не мог) на поясе, светлые волосы связаны в хвост простым коричневым шнурком. Он разглядывал какую-то старую гравюру на стене и крепко, почти нервно, сжимал в руках объемистую резную шкатулку нежно-орехового цвета. Лицо бога хранило каменно-непроницаемое выражение, вот только желтые глаза лихорадочно проблескивали.
'Мой подарок', - тут же решила Элия насчет шкатулки и тихо мурлыкнула в предвкушении намеченной каверзы. Рядом с принцем, чинно сложив ладошки на коленях и расправив синюю юбку с белыми оборочками, сидела в кресле попритихшая непоседа Бэль. Видно, ей уже досталось за очередную проделку.
— Дорогой, какая неожиданная радость, — защебетала принцесса, на всех парусах устремляясь к брату, тот, заслышав ее шаги и голос, вздрогнул и невольно попятился.
— Я по тебе так соскучилась, жестокий! — продолжила богиня, неумолимо приближаясь к трепещущей жертве.
— Э-э-э, прекрасный день, — хрипло прошептал Нрэн, неотрывно глядя на кузину.
Только сейчас принц понял, насколько он стосковался по этой прекрасной женщине, прячась от своих чувств за сталью меча в бесконечных походах. Ее легкий и сладкий запах, запах редких роз Альтависте, персика и свежего ветра дурманил голову крепче любого вина. Но в комнате был и другой, еле уловимый запах, не дававший воителю расслабиться. Здесь пахло Чужаком, незнакомый Нрэну запах горького миндаля, грозной Силы и Структуры Мироздания будил в принце бешеную ревность, заставлял гадать о том, что здесь делал этот незнакомец, кто он для Элии. Тысячи мыслей и чувств разом обрушились на белобрысую голову несчастного влюбленного бога.
Застав принца врасплох, принцесса приблизилась к нему вплотную и, слегка пролевитировав (иначе было не достать), коснулась своими губами плотно сомкнутых губ мужчины, нежно заглянула ему в глаза и едва не отшатнулась: в них плескалось БЕЗУМИЕ. Желание, страх, тоска, радость, ревность, боль — все сплавилось в единый неистовый вихрь эмоций.
'Несчастный дурак, как можно было так надолго исчезать с моих глаз, — с жалостью подумала женщина, сознающая власть над кузеном. — Еще немного и ты просто сойдешь с ума от тоски и желания. Уже сейчас я вовсе не уверена в том, что смогу тебе помочь, глупец, сражающийся сам с собой. Когда ты, наконец, поймешь, что эта борьба не имеет смысла. Больше ждать нельзя, придется мне взяться за тебя всерьез в это Новогодье. Пора!…'
Оборвав свои мысли, Элия на время оставила кузена в покое. Опустившись в кресло напротив Бэль, принцесса весело заговорила, намеренно обращаясь только к сестренке, чтобы дать возможность мужчине немного прийти в себя:
— Ну-ка, детка, расскажи о своем неудавшемся покушении на посла Мэссленда.
Бэль обиженно засопела и прошептала, теребя край платья:
— Я не нарочно…
— Что не убила его совсем? — хихикнула Элия.
Видя, что, в отличие от сурового Нрэна и разгневанного дяди Лимбера, сестра совсем на нее не сердится, малышка оживилась и, как могла, пересказала суть происшествия.
А дело было так:
— Кэлер, я хочу еще поиграть в эльфийскую наездницу! — заканючила Бэль, теребя брата за полу камзола.
Мужчина заразительно рассмеялся и спросил:
— И что сегодня будет делать доблестная эльфийская всадница?
Девочка сняла с плеча маленький лук, захваченный для игры из покоев, и гордо повторила слова одной из своих любимых героинь легенд:
— Я буду объезжать наши земли, проверять, не нарушил ли кто границ.
Принц покивал, пряча улыбку:
— Прости, не узнал тебя сразу, отважная Аллириана-пограничница.
— Едем? — в нетерпении подпрыгнула Бэль.