Фирсанова Юлия
Отдыхать, так по-божески!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ — ПЕРВОЕ СЕМИДНЕВЬЕ
Глава 1. Званые гости в ассортименте
"В МИРИ ЗКАЗОК ТОЖИ ЛЮБИ БУЛОЧКЫ. ГНУМ"
А. Линдгрен
Оказывается, боги любопытны и любят сладости ничуть не меньше людей, во всяком случае, кое-кто их них. Но т-с-с, читайте сами!
Маленький и очень дорогой ресторанчик на одной из тихих улочек Лоуленда, куда не заглянешь случайно, в широкой рекламе не нуждался. Постоянные посетители ценили его изысканную кухню, отличных менестрелей и атмосферу таинственной, уютной полутьмы, разбавленной нежным мерцанием разноцветных свечей. Цены тут были сумасшедшие, что отсеивало большинство не слишком состоятельных проходимцев всех мастей. Особо нахальных отваживало пятеро магов-охранников лучшей школы "Островов Чизарка". Сплетники поговаривали, что в "Полумаску" иногда заходит сама Богиня Любви. И не врали.
Элия частенько бывала в ресторанчике. Но она любила его не за голосистых бардов и романтичный полумрак (этих радостей было навалом в заведениях общепита высокого класса любого из миров), а за восхитительные, просто тающие во рту пирожные с кофейно-ликерным кремом и взбитыми сливками. Таких не делали больше нигде. Правда, о столь прозаических причинах привязанности к "Полумаске" богиня предпочитала "скромно" умалчивать, чтобы не разочаровывать романтичных поклонников.
Вот и сейчас, в канун многодневной череды семейных мероприятий, посвященных празднику Новогодья, отмечаемому с поистине божественным размахом, принцесса удрала из замка. Она сослалась на срочную примерку туалетов для Большого бала Новогодья и отправилась в "Полумаску". Сливочный ликер и пирожные показались ей вполне адекватной заменой бешеной суете, царящей в королевской резиденции.
Столько слуг и гонцов, снующих по лестницам и коридорам по каким-то сверхсрочным делам, в Лоуленде нельзя было встретить и за весь год. А что говорить о придворных, которые, все разом вдруг пожелав разрешить какие-то свои важные и сверхсрочные проблемы, ринулись на прием к Лимберу и членам королевской семьи, прекрасно понимая, что в процессе семейных праздников никто и не подумает заняться их делами? Кроме того, в фамильный замок, наконец, начали собираться все братья и кузены, пропадавшие в течение года, джокеры знает где. Они тоже горели страстным желанием засвидетельствовать сестре свою любовь и привязанность. Вдобавок, малышка Бэль, совсем ошалев от шума и суеты, таскалась за кузиной хвостиком и окончательно замучила ее своими бесконечными "почему" и "как". Богине уже начало казаться, что в Лоуленде осталось лишь одно существо, не жаждущее с ней общения — герцог Лиенский. И за это принцесса была ему бесконечно благодарна.
Итак, отделавшись ото всех проблем хотя бы на время, богиня расположилась в нише, задрапированной темно-синим бархатом с искрой, на мягком диванчике, где наслаждалась обществом "скромного" блюдечка с любимым лакомством. Она помахивала туфелькой в такт чуть фривольной песенке "Путешествующая жрица" и, не торопясь, облизывала пальчики, испачканные в креме. Прищурив глаза как большая кошка, женщина следила за легкими бликами света, отбрасываемыми магическими фонариками с цветными стеклышками и ароматическими свечами, рассыпавшими абсолютно безопасные, зато очень красивые искры.
— Дивная леди, ваша красота даже в полумраке сияет ярче тысячи небесных светил, — раздался над головой у принцессы приятный низкий баритон. — Могу ли я надеяться погреться в ее свете хоть несколько секунд?
"Это еще что?" — недовольно подумала богиня и взглянула на нахала, осмелившегося нарушить ее одиночество.
У ниши стоял здоровенный, с Кэлера, и его же отнюдь нехилой комплекции, шатен в укороченной котте роскошного цвета индиго, ультрамариновом сюрко и самодовольно, если не сказать нагло, улыбался. Вот только аура наглеца выглядела донельзя странно. Ее излучение никак не соответствовало внешнему виду тонкой структуры типичного живого существа, а плетение слабо напоминало свойственное людям. Плюс ко всему в мускулистых руках незнакомца небрежно лежала бутылка вендзерского — вина особенно уважаемого принцессой.
Готовая после первых слов послать настырного типа в Мэсслендскую трясину, под воздействием увиденного принцесса резко изменила свое решение. Снисходительный кивок стал знаком согласия.
Мужчина тут же занял место рядом с дамой, сверкнул белозубой улыбкой и небрежным мановением руки извлек из воздуха пару бокалов на тонких витых ножках. Бесцеремонно бухнул их на стол, поманил пальцем пробку. Та как живая сама выскочила из бутылки. В воздухе протянулась нить аромата ни с чем несравнимого, любимого богиней вендзерского вина.