"Небось, какой-нибудь крутой дружок Нрэна, так что лучше не связываться", — решил для себя молодой бог и легко отодвинулся в сторону, уступая воину дорогу.
Безразличный взгляд желтовато-зеленых глаз мужчины скользнул по Элегору так, словно встречный был не богом, а какой-то букашкой из энтомологической коллекции. Впрочем, парень уже привык, что такие "дубы" интересуются только существами своей породы, и не счел нужным обидеться.
Зато, видать, обиделся кто-то наверху. Небеса разверзлись, и на величественного воителя полилась какая-то светло-желтая жидкость. В воздухе повис запах ароматного бульона со специями.
"Вовремя я отошел", — решил герцог и приготовился делать ноги, пока мужик не решил на всякий случай порешить его, как свидетеля позора. Численность слуг, носящихся по двору, как-то резко уменьшилась до нуля. Жизнь с чумными богами приучила людей к осторожности.
Но воин уже не обращал на юнца никакого внимания. Задрав мокрую голову, он внимательно оглядел раскрытое окно, из которого его окатили бульончиком, и процедил:
— Убью!
Проследив направление взгляда и моментально сверившись с мысленной картой замковых покоев, герцог откашлялся и мужественно заметил:
— Не получится.
— Почему? — желто-зеленые глаза снова уставились на бога сверху вниз. Цепь незнакомого оружия, готового к бою, слегка зазвенела.
Герцогу вдруг очень захотелось, чтобы его легкий и теплый эльфийский плащ стал не маскирующим, а невидимкой.
— Окна покоев принцессы Мирабэль. Принц Нрэн будет против.
— Очень дурно воспитанный ребенок, — процедил воин и, больше не обращая на собеседника внимания, пошел в замок.
— Да кто ж спорит! — от всей души согласился герцог и плутовато ухмыльнулся вслед мужчине.
И никто ведь даже не подумал о том, что все происшедшее не было очередной проказой маленькой принцессы. Она просто промахнулась! Небольшая клумба с цветами была разбита совсем рядом под окном. И частенько, если малышке из-за бдительных нянек не удавалось вылить еду в огромную напольную вазу, расписанную цветами и птицами, она пользовалась этим проверенным способом. А пищу, поддающуюся транспортировке, девчушка рассовывала по карманам и скармливала многочисленным зверюшкам в Садах.
Упруго шагая по маленькой тропке, вьющейся через ярусы Садов, герцог наслаждался прогулкой. Еще с тех времен, когда он, мальчишка, прокрадывался сюда тайком и играл в эльфийских разведчиков, волка-оборотня, лесных дридов, Элегора неудержимо манили Сады Всех Миров. Сначала это был вкус запретного плода, потом — просто любовь к многообразной красоте мира и возможность остаться наедине с собой. Иногда здесь он встречался с Элией, и едкие ироничные пикировки с богиней придавали еще больший вкус жизни или вел задушевные беседы с Леймом.
Свежий пронизывающий осенний ветер дул герцогу в спину, ерошил непокорные черные волосы, вечно пребывающие в состоянии хронического беспорядка. Элегор давно уже не пытался придать им вид законченной прически. На это не способны были даже сильные заклятья Порядка, а вежливый совет Элии "остричься налысо" использовать почему-то не хотелось. Чуткие ноздри тонкого носа трепетали, ловя запах ветра, увядшей листвы, мокрых камней у ручья, воды. Настроение легкой печали неожиданно захлестнуло Элегора с головой, а он и не думал сопротивляться. Скоро, очень скоро осень уступит место буйной весне, а пока бог хотел остро почувствовать настроение заканчивающегося сезона. Задержавшись на минуту у огромного клена, он прикрыл глаза, впитывая ощущения всеми фибрами чуткой буйной души. И тут герцогу показалось, что в его настроение вплелась музыка. Легкий, чуть слышный отзвук гитарных аккордов. Еще несколько минут он ловил их, прежде чем сообразил, что они звучат не в его голове. Кто-то очень точно уловил настроение бога и сделал его музыкой.
Следуя за летящей мелодией, Элегор двинулся вперед, по мостку через ручей к небольшому павильону на поляне, среди кленов. Небольшое строение всегда нравилось герцогу, потому что, благодаря несложному заклинанию, меняло цвет в соответствии с окружающей природой. Одно из окон павильона было приоткрыто и отдернута полупрозрачная штора тонкого кружева. Сквозь стекло герцог увидел Кэлера. Задумчиво полуприкрыв глаза, принц обнимал гитару. На столе валялась пара листков бумаги и карандаш. Тихо, чтобы не мешать минутам творения, герцог подошел поближе и замер, прислонившись к дереву.
После приключений в урбо-мире Сейт-Амри, где, если признаться честно, Элегор вел себя как несдержанный мальчишка и последний дурак, он проникся к принцу искренней симпатией, выяснив при тесном общении, что Кэлер — свой в доску мужик и вообще бог хороший. Нашлось у них и общее увлечение — музыка. Перед талантом Кэлера-поэта и музыканта юноша бесконечно благоговел, он мог слушать принца часами, да и любимый инструмент у них оказался общий — гитара…