Он, как никто, ощущал присутствие Христа в мире — не в далеком прошлом, а здесь и сейчас. Он говорил, что Христос всегда стучится в двери нашего сердца и встреча с Ним — встреча внутренняя, в глубине сердца. Только от нас зависит, произойдет ли она. Христос был стержнем и смыслом его жизни, как и у других великих святых. Однажды он сказал о преподобном Сергии: «Вера его была не возбужденной, не святошеской, а здравой, твердой, надежной, спокойной, уверенной, как весь характер святого Сергия».
Вот такая же вера была у самого отца Александра. Теперь мы знаем, «делать жизнь с кого» — совсем не с того, кто стоит на Лубянской площади, повернувшись спиной к своему учреждению.
Отец Александр оставил нам высочайший образец — пример собственной жизни. Я мог бы сказать вслед за Шекспиром: «Он человек был в полном смысле слова». Но это была бы не вся правда, да и слова эти затерты. Я даже не стал бы говорить вслед за Гоголем, что это русский человек в его развитии, каким он будет через двести–триста лет: я не верю, что такие люди будут через двести–триста лет.
Мы жили при нем, как у Христа за пазухой, как за каменной стеной. Нам было покойно и тепло. Теперь стена рухнула, и мы должны — нет, мы обязаны! — встать на собственные ноги.
Есть странные сближения, странные знаки, которые мы понимаем только ретроспективно. Юлиан Семенов, ценивший отца Александра и выступавший в 1990 г. вместе с ним в спорткомплексе «Олимпийский», одним из первых стал печатать его в своем ежемесячнике «Совершенно секретно» и даже ввел в состав редакционного совета. За месяц до убийства отца Александра этот ежемесячник поместил статью «Неоконченный реквием». Всю первую полосу этого номера занимал огромный топор…
Убийство отца Александра стало духовной катастрофой. Это злодейство потрясло всех — не только христиан. Я не завидую участи убийц, и еще меньше — участи тех, кто их натравил. Среди них, к сожалению, — люди, причастные к Церкви.
Церковь — учреждение богочеловеческое, и то, что в ней от человеческого, несет на себе отпечаток всех грехов и пороков общества — мира в широком смысле. Мало того, в Церкви искушения более опасны и изощренны, страсти более сильны, чувства более обострены, и это чревато тяжкими последствиями. Но то, что в Церкви от Бога, многократно сильнее любых человеческих слабостей и преступлений. Смерть отца Александра может пробудить спящих, открыть глаза многим, привлечь их сердца к истинной Церкви Христовой. Продолжать жить так, как живет сейчас большинство людей, значит готовить Апокалипсис.
Сейчас всех волнует переход к рыночной экономике, заседания Верховного Совета, митинги и забастовки, но — не убийство священника на подмосковной станции, утром, когда встает солнце. Между тем это несопоставимые по масштабу события. Сейчас это ясно немногим, потом станет ясно многим, и придет время, когда это будет ясно всем.
Отец Александр Мень останется для нас учителем. Учителем веры, надежды, любви. Веры в то, что Господь ведет нас и не даст нам погибнуть. Надежды на милость Божию. Любви к Богу и к его творению — человеку. Отец Александр жил верой и учил нас жить так же. Он говорил: «Если человек обретает веру — это не значит, что он нашел что‑то другое; а он нашел самого себя, он нашел то глубокое, что живет всегда в нашем сердце».
19 октября 1990 г.[15]
В одном из своих последних писем отец Александр писал: «Я воспринимаю это время как суд Божий. Теперь мы все узнаем, кто на что способен. Думаю, что сделать что‑то можно лишь с помощью свыше. Обычных сил недостаточно».
В другом письме, прошлогоднем, он писал: «Сегодня, как и вчера, я чувствую себя только орудием в Божиих руках. Всё делается само собой. Я только рад, что что‑то могу сделать, но не своими силами, а с нечаянной помощью свыше».
Эти свидетельства драгоценны.
Мы расцветаем, когда сердца нашего коснется благодать, а отец Александр всегда пребывал в состоянии благодати. Он был человеком всесторонне одаренным и развил все свои способности до высочайшей степени. Но произошло это потому, что он открыл себя Провидению, открыл свое сердце Творцу с самого детства, и его вера — твердая и неколебимая — была вознаграждена. Но велика была и ноша, возложенная на него.
Он совершал свое священническое, свое апостольское служение с любовью и смирением. Это была жизнь, целиком отданная Христу, а значит и людям. Он дарил себя без остатка, он излучал в мир ту божественную любовь и благодать, которой был переполнен. Он осознанно и сокровенно нес свой крест до конца, и он без колебаний принес себя в жертву.
15
Выступление на вечере памяти отца Александра. Всесоюзная государственная библиотека иностранной литературы.