— Пис-пис-пис, моя девочка, — стал приговаривать я и тереть ее писю рукою.
Тут Катя вздохнула и на мою руку брызнул золотой поток. Горячая струйка девичьей мочи текла по руке на мой ставший опадать член. Было тепло и приятно.
— Теперь ты, — закончив писать, сказала Катя.
Я встал. Катя присела передо мной на колени и направила мой член себе на лицо.
— Я хочу... Папа, хочу, чтобы ты пописал на свою дочурку.
Я даже не мог поверить в то, что она сама мне предложила это. Сначала капля, а потом струя хлынула Кате на лицо. Я выливал все накопившееся за ночь. Катя поливала себе лицо и грудь. Потом вдруг открыла рот и направила туда золотую струю мочи. Ее рот быстро наполнился, и из него полились по щекам ручейки.
После мы хорошенько вымылись.
Катя опустилась на колени и отсосала. На этот раз я кончил быстро.
Вечером я сидел и читал книгу. Катя пылесосила. На ней были только полупрозрачные трусики.
Грудки колыхались, отвлекая внимание. Как бы дразня меня, дочь поворачивалась спиной и наклонялась, подставляя попку.
— У тебя умопомрачительная, — не выдержал я.
Катя засмеялась. Сняла трусики и встала передо мной на четвереньки, прогнув спинку и подставив мне попку. Слегка раздвинула ноги, открыв моему взору блестящую от влаги промежность и коричневое колечко ануса. Одной рукой стала тереть себя между ног, томно постанывая и крутя бедрышками.
— Ты у меня просто развратница, — улыбнулся я.
— Да, тебе это нравится?
— Да. Я просто без ума от своей доченьки. Знаешь, что мне нравится больше всего?
— Что, папа?
— Когда ты передо мной сладко дрочишь. Тебе нравиться передо мной мастурбировать?
— Папочка, разве ты не видишь, что твоя дочка просто истекает соками? Сученька течет.
— Ты провоцируешь меня. Ведешь себя, как маленькая шлюшка.
— А разве папе не нравится, когда его дочурка ведет себя как шлюшка?
Катя выгнула спинку и застонала, теребя клиторок.
— Нравится…
— Я маленькая сучка, у меня течка. Мне очень нужен кобелек. Моя писечка горит от желания, а ротику не терпится ощутить твердую папину писю.
Не мог сдерживаться более.
Скинув халат, навалился на Катю. Руки блуждали по девственному телу. Мяли груди, попку. Проникали ей между ног, ощущая горячую и влажную дырочку.
Но Катя решила иначе. Повалив меня на спину, моя дочь села задком на член, так, что он был зажат между ее половинок, и прижимался к моему животу. Я чувствовал ее горячую дырочку основанием члена. От ее сока и моей смазки внизу живота стало все мокро.
Я глядел на Катину попку. Из глубины души поднимались волны безумства. Смочив слюной палец, я стал проталкивать его Кате в самое загадочное отверстие. Дочь застонала еще громче. Пришлось пошлепать ее по попке и смотреть как расходится красное пятно от ладони.
Я столкнул Катю с себя. Она отползла в сторону, встала на колени и, опустив голову на пол, задрала попку кверху. Рукой она продолжала натирать себя между ног. Мой взгляд был прикован к блестящему от смазки колечку ануса. Не думая, что делаю, я приставил к нему свой член и надавил всем весом. Катя вскрикнула, ее глаза широко раскрылись, но скользкий от смазки член на всю длину проскочил внутрь Катиной попки. Я замер от нахлынувшего блаженства, а Катя от новых ощущений. Сначала медленно, потом быстрее я стал двигаться. Горячие стенки прямой кишки плотно охватывали мой член. Дырочка была очень узкой и член ходил с трудом. Я не обращал внимания на крики и стоны Кати. Казалось, я обезумел. Раздирая попку, нежно насиловал анус дочери. Такое не могло долго продолжаться. В очередной раз вогнав член, я стал изливаться в глубины дочкиной попы. Кончив, я, обессиленный, упал. Видел, как зияет разработанная покрасневшая дырка ануса. Медленно она закрывалась. Тут я обратил внимание на Катю. Она вся дрожала. Глаза были красные от слез. Я безумно испугался: натворил что-то ужасное. Осторожно прижал к себе ее дрожащее тело.
— Доченька, прости меня, прости. Я безумец. Я сошел с ума. Доченька…
— Папочка, все хорошо. Это мне сначала было больно, а потом я привыкла.
— Этого больше не повторится.
— Не клянись, папа! Я видела, как тебе это понравилось. Мне тоже хорошо, когда папочке хорошо. Я насладилась. А попочка у меня крепкая, она все выдержит. Только слишком узкая.
— У тебя божественная попочка.
— Знаешь папа, а ведь я в конце кончила. От твоего члена. Я даже клитор не трогала.
Катя вздохнула.
Я бережно отнес ее на кровать.
— Папа... Папа.... Ты разодрал мне очко, грязный дядя...