Филип Киндред Дик
Отец-двойник
* * *
— Обед готов, — сообщила миссис Уэлтон и приказала:
— Сходи за отцом и скажи ему, пусть моет руки. К тебе, кстати, это тоже относится.
Она внесла кастрюлю, пышащую горячим паром, и аккуратно поставила ее на стол.
— Отца найдешь в гараже.
Чарлс даже не сдвинулся с места. Ему исполнилось всего лишь восемь лет, а волновавшая его проблема могла поставить в тупик кого угодно.
— Я… я… — неуверенно начал он.
— В чем дело? — Миссис Уэлтон уловила в голосе сына странные нотки, и ее внезапно охватило чувство тревоги.
— Разве Тэда нет в гараже? Черт возьми, ведь только что он был там и точил садовые ножницы. Неужели он отправился к Андерсонам? Ведь я же предупредила: сейчас будем обедать.
— Он в гараже, — ответил Чарлс. — Но он… он разговаривает сам с собой.
— Сам с собой? — Джейн Уэлтон сняла светлый пластиковый фартук и повесила его на дверную ручку. — Тэд? С чего вдруг? За ним раньше не водилось подобного. Ну, ступай в гараж и скажи отцу, пусть сейчас же идет сюда.
Она разлила черный кофе по маленьким бело-голубым китайским чашечкам и принялась добавлять сливки.
— Да что с тобой? Иди же, позови его!
— Не знаю, какого из них звать, — с отчаяньем произнес Чарлс. — Они оба совершенно одинаковые.
Джейн. Уэлтон чуть не выронила алюминиевый ковшик.
— Послушай-ка, — сердито начала она, но в этот момент, потягивая носом воздух и потирая руки, в кухню вошел Тэд Уэлтон.
— О! — довольным голосом воскликнул он. — Тушеная баранина!
— Тушеная говядина, — проворчала Джейн. — Тэд, чем ты там занимался в гараже?
Тэд сел на свое место и развернул салфетку.
— Взял садовые ножницы, смазал их и наточил. Теперь они — как бритва.
Лучше не трогайте, а то можно остаться без пальцев.
Тэду, видному симпатичному мужчине с густыми светлыми волосами, квадратным лицом, искрящимися карими глазами и сильными мускулистыми руками, едва перевалило за тридцать.
— Мясо выглядит великолепно. Да-а, трудный выдался сегодня денек. Сама знаешь, пятница. Скопилась целая куча дел, а к пяти нам все это нужно было разгрести. Правда, Эл Маккинли заявил, что отдел сумел бы справиться и с большим объемом работы, если только по-другому организовать перерыв на обед: требуется лишь, чтобы кто-то постоянно был на рабочем месте. — Он кивнул Чарлсу. — Садись и давай-ка принимайся за еду.
Миссис Уэлтон подала гарнир.
— Тэд, — усаживаясь за стол, поинтересовалась она, — тебя одолевают какие-то мысли?
— Мысли? — Он закрыл глаза. — Да нет, ничего особенного. А что?
Джейн Уэлтон посмотрела на сына тяжелым взглядом. Чарлс сидел абсолютно прямо, его бледное, как мел, лицо ничего не выражало. Он даже не шелохнулся — не развернул салфетку и совсем не притронулся к молоку. У Джейн возникло ощущение, что здесь что-то не так. Чарлс подальше отодвинулся от отца. Губы мальчика шевелились, но Джейн не понимала его.
— В чем дело? — нагнувшись к сыну, спросила она.
— Это тот, второй, — затаив дыхание, прошептал Чарлс. — Второй пришел сюда.
— Что ты имеешь в виду, милый? — негромко переспросила Джейн Уэлтон. — Какой еще второй?
Тэд вздрогнул. На его лице появилось странное выражение и тут же исчезло. Но на это мгновение лицо Тэда изменилось до неузнаваемости.
Знакомые черты растворились в какой-то искривленной, сморщенной маске.
Проступило нечто холодное и чуждое; глаза затуманились, словно их затянуло пленкой. Привычный облик усталого тридцатилетнего мужчины пропал. Но это длилось не больше секунды. Тэд усмехнулся и волком набросился на еду. Он улыбался, помешивал кофе и с аппетитом ел. Но было в этом что-то не так.
Что-то страшное и необъяснимое.
— Второй, — прошептал Чарлс. Его лицо побледнело еще сильнее, руки дрожали. Внезапно мальчик выскочил из-за стола.
— Уходи! — выкрикнул он. — Прочь отсюда!
— Эй! — угрожающе прогремел Тэд. — Какая муха тебя укусила? — Он строго указал на стул. — Сядь на место и ешь. Мать готовила вовсе не для того, чтобы выбрасывать.
Чарлс развернулся, выбежал из кухни и помчался вверх по лестнице в свою комнату. Джейн Уэлтон открыла рот от изумления и в страхе всплеснула руками.
— Да что же такое творится…
Тэд продолжал есть. Его лицо помрачнело, глаза потемнели, взгляд стал жестким.
— Этого ребенка, — произнес он раздраженно, — надо обучить некоторым вещам. Придется побеседовать с ним с глазу на глаз.
Затаившись, Чарлс слушал, как отец-двойник поднимается по лестнице.
— Чарлс! — сердито звал он. — Ты там? Наверху?
Чарлс не отвечал. Он тихо прокрался в свою комнату и закрыл дверь.
Сердце прямо-таки выскакивало у него из груди. Отец-двойник уже поднялся на лестничную площадку, еще момент, и он войдет в комнату. Чарлс бросился к окну. Ему было очень страшно, он слышал, как в темном холле псевдоотец уже нащупывает дверную ручку. Мальчик открыл окно и выбрался на крышу.
Немного постояв и собравшись с духом, он прыгнул вниз прямо в разбитый перед входной дверью цветник. Пошатываясь и задыхаясь, он встал на ноги и помчался в темноту сгущающихся вечерних сумерек прочь от падавшего из окон света.
Он добежал до гаража. Гаражная постройка черным квадратом вырисовывалась на фоне темнеющего неба. Тяжело дыша, Чарлс вытащил из кармана фонарик, осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Там никого не было. Около дверей стояла машина, слева — отцовский верстак. В дальнем конце, у задней стены, стояли: коса, грабли, лопата, мотыга и бидон с керосином. На стенах висели прибитые автомобильные номера. В центре грязного цементного пола растеклась большая масляная лужа. Освещенные слабым светом фонарика, чернели запачканные маслом пучки травы. Рядом с дверью стоял большой мусорный бак, доверху набитый отсыревшими газетами и журналами. Чарлс принялся их ворошить, и из бака пошел сильный запах прелой бумаги и гнили. Из газет выскакивали пауки и шлепались на пол.
Мальчик давил пауков и продолжал поиски.
Найденное заставило его громко вскрикнуть. Чарлс выронил фонарик и отпрянул от бака. Гараж погрузился во мрак. Пересилив себя, Чарлс опустился на колени и в поисках фонарика принялся шарить руками по полу среди пауков и пучков маслянистой травы. Когда ему показалось, что фонарик уже не найдется, мальчик наткнулся на него. Он включил фонарик и направил луч света в мусорный бак, уже освобожденный от газет и журналов, которыми отец-двойник набил бак до самого дна. Среди пожухлых листьев, кусков картона, старых журналов и занавесок, снятых матерью с чердака и принесенных сюда с намерением на днях сжечь этот хлам, он увидел то, от чего к горлу подступила тошнота. На дне бака лежали останки его отца, его настоящего отца. Части, не использованные двойником. Выброшенные части.