Клавдия подобно разъяренной фурии ворвалась во двор с объемной белой сумкой через плечо и энергично устремилась к высокому крыльцу особняка. Однако местная охрана не дремала. Один из мордоворотов в черном двубортном костюме и с коротко стриженными светлыми волосами буквально в два гигантских прыжка подскочил к нахальной особе и резко перехватил ее за руку выше локтя.
— Стой, тетка! — Его грозный окрик прозвучал Клавдии в самое ухо. А в спину уже ткнулось укороченное дуло автомата. — Куда?
Клавдия обернулась через плечо. Помимо упомянутого уже верзилы в костюме к их теплой компании присоединился еще один тип среднего телосложения, с большими, как плошки, карими глазами. Он был с ног до головы облачен в камуфляж, и автомат, дуло которого Клавдия ощутила своим позвоночником, тоже принадлежал ему. От бетонной сторожки возле самых ворот стремительно несся третий архаровец, размахивая оружием. У этого арсенал и вовсе был убойным. «АКМ».
— Сумку! — проорал он на весь двор, и Клавдия почувствовала, что молодой еще паренек, лет двадцати с хвостиком, вознамерился во что бы то ни стало сбить женщину с ног, повалить ее на землю и отобрать опасную, на его взгляд, ношу.
Клавдия резко выдернула руку из цепких пальцев блондина и отскочила в сторону. При этом она, как уж смогла, приняла боевую стойку. Эту позу она не раз видела по телевизору в крутых голливудских боевиках. С помощью этого нехитрого трюка Розгина, естественно, не надеялась дать отпор мощнейшей и профессиональной охране Федора Павловича Лаврикова, но, во всяком случае, имелся шанс, что данная стойка вызовет в их рядах некоторое смятение.
— Я тебе дам сейчас сумку! — храбро заорала она в ответ. — Бумаги там, не бомба! Убери дуло!
Желаемого эффекта ее действия не произвели. Камуфляжный и не подумал исполнять ее просьбу, продолжая направлять оружие в сторону безобидной женщины. Держал ее под прицелом, но открывать огонь на поражение не торопился. Колебания отразились на его загорелом, чисто выбритом лице. Тем временем обладатель «АКМ» уже вплотную подскочил к Клавдии и вместе с парнем в темном костюме предпринял отчаянную попытку захватить предполагаемую террористку в кольцо и изъять у нее сомнительную поклажу на предмет детальной проверки.
— Руки! — завопила Клавдия, устрашающе вскидывая вверх свою сумку в качестве средства обороны. — Не лапай!
Описав в воздухе полукруг, ноша с документами красиво впечаталась точно в темечко коротко стриженного блондина. Камуфляжный криво усмехнулся. Гамлет, все еще находящийся в автомобиле возле ворот, тоже с интересом взирал на происходящие во дворе события. Тетка была отчаянной особой, способной вызвать неподдельное восхищение. К этому моменту парадная дверь особняка распахнулась, и с крыльца лихо слетел новый, еще неизвестный Клавдии действующий персонаж. Это был сам начальник службы безопасности Ессентуки.
— Отставить вопли!
Он стремительно зашагал в сторону места событий. Пиджака на Ессентуки не было, только белоснежная рубашка в еле заметную клеточку и слегка ослабленный в узле тонкий модный галстук. В результате этого обстоятельства наплечная кобура с плотно втиснутым в нее «стечкиным» являлась на всеобщее обозрение. Вот только Клавдию такими пустяками было не напугать.
— Вы к кому, мадам?
Он остановился непосредственно перед настырной визитершей и широко расставил ноги в стороны, как самый настоящий гранитный монумент. Но в то же время Ессентуки старался выглядеть как сама галантность и предупредительность. В отличие от своих подручных он отдавал себе отчет в том, что перед ними всего лишь женщина и, несмотря на воинственное поведение данной особы, реальную угрозу она вряд ли могла представлять.
— К Лаврикову мне, — с природным достоинством ответствовала Клавдия, опуская свое грозное оружие.
Ессентуки коротко взмахнул рукой, и двое из недавних противников прибывшей женщины ретировались в сторожку у ворот. Потеряв интерес к происходящему, покинул территорию и Гамлет. Рядом с шефом секьюрити остался только блондин в двубортном костюме, да и он держался от беседовавшей с боссом гостьи на почтительном расстоянии. Получать новый хлесткий удар по обритой макушке ему вовсе не улыбалось.