Их лица сошлись в прямой близости друг от друга, и секунд пять, наверное, оба тяжело сопели. Широкие ноздри Клавдии угрожающе раздулись. Того и гляди, дым повалит.
— Ослабь клешню. — Зрачки женщины тоже недобро блеснули с нескрываемым вызовом. — Без глаз оставлю! — Она коротко замахнулась свободной рукой, и Лавриков непроизвольно отшатнулся. — Напугал, как же! — И тем не менее она раскрыла свою сумочку и заглянула внутрь. — Дракула… Холуям грози. На! Пальцы ухватили одну из фотографий Федечки, выудили ее и протянули собеседнику.
После этого Клавдия повернула все-таки дверную ручку и, не сказав хозяину больше ни слова, покинула кабинет. Даже произнести элементарные слова прощания женщина посчитала излишним.
— Не баба, БТР, — ворчливо произнес Федор Павлович и, сжимая в руках драгоценный трофей, отвоеванный с таким трудом и нагрузкой на нервную систему, вернулся к своему столу.
Спускаясь со второго этажа лавровского особняка по широкой лестнице, Клавдия почти нос к носу столкнулась с поднимающимся наверх Санчо. Верный своему неизменному пристрастию, Мошкин, находясь наедине с самим собой, редко когда обходился без традиционных наушников компактного плеера, вставленных по назначению. Наслаждаясь классической оперной музыкой великих композиторов всех времен и столетий, Санчо наполнялся мощной внутренней энергией и одновременно с этим отдыхал душой. Но, заметив монументальную фигуру шествовавшей ему навстречу Клавы, Санчо как вкопанный замер посреди лестницы, и его узенькие от природы глаза-щелочки стали стремительно увеличиваться в размерах.
Сердце гулко застучало в груди, посылая непроизвольный импульс в голову. Рука механически освободила уши от двух закрывающих их миниатюрных кружочков. На мгновение вся музыка мира перестала существовать для Александра, заглушенная новым, представшим перед ним шедевром. Доселе неведомые Санчо чувства посетили его душу и разум. Он нервно сглотнул подступивший к горлу ком и даже проморгал тот необходимый момент, когда ему следовало посторониться, пропуская даму.
— Поберегись. Задену, — зычно провозгласила Клавдия, в планы которой явно не входило прекращать начатый спуск.
Уже в последнюю секунду Мошкин успел вжаться в перила, подобрать свое пивное брюшко и для пущей солидности расправить покатые плечи. Клавдия стремительно прошествовала мимо него, не удостоив даже мимолетным взглядом. Лишь оказавшись у подножия лестницы, она коротко обернулась через плечо и презрительно бросила нелицеприятную для обитателей особняка фразу:
— Малина!
— Ну зачем же так… сразу, — обескураженно произнес верный соратник именитого вора в законе, но женщина уже не слышала его вялой попытки оправдаться перед статной незнакомкой. Санчо никогда еще не чувствовал себя столь незаслуженно обиженным, оскорбленным до глубины души.
Входная дверь захлопнулась, и Клавдия вновь предстала перед взорами пытавшихся не так давно вступить с нею в рукопашную схватку архаровцев. От общей массы головорезов стремительно отделился Ессентуки и шагнул навстречу гостье.
— Девушка! — предусмотрительно произнес он, памятуя о том, как обиженно отреагировала Клава на помпезное обращение «мадам». — Есть приказ доставить вас до дома.
Он склонился в галантном поклоне, а затем демонстративно указал рукой на притулившийся возле стальных ворот джип цвета воронова крыла, с включенными фарами. Сейчас Ессентуки напоминал своим видом провинившегося извозчика, который старательно пытается искупить былые ошибки и выслужиться перед госпожой. Облик его был весьма комичным, но ни один из его прямых подчиненных не позволил себе опрометчивой улыбки.
— До метро, мальчик. — Клавдия снисходительно положила свою огромную ручищу на его широкое, накачанное плечо. — На метро быстрее будет в сто раз. Там пробки реже.
Ледяная змеиная ухмылка на мгновение тронула узкие губы начальника службы безопасности, но он тут же взял себя в руки и мягко произнес:
— Как скажете. — Ессентуки шагнул в сторону, пропуская женщину вперед. — Прошу…
Клавдия уверенной поступью прошествовала к джипу и с трудом взобралась в салон. Водитель уже был на месте, а секунду спустя переднее пассажирское сиденье занял и Ессентуки.
— Поехали, — коротко бросил он.
Лучшим средством избавиться от невеселых мыслей, а также смыть с себя раздражение и чувство нанесенной несправедливой обиды Федечка определил для себя возможность искупаться в прохладной, ласкающей изнуренное летней жарой тело воде. С этой целью он и прибыл в районе полудня на пляж Академических прудов, вместо того чтобы отправиться домой или еще куда-либо. Народу на пляже, несмотря на будний день, тоже было предостаточно. Впрочем, чему тут удивляться. Лето — сезон отпусков, и всяк стремится если и не на курорт к Черным и Средиземным морям, то уж поближе к водичке точно.