Лавр тяжело вздохнул, и в то же мгновение рядом со снимком тяжело опустился круглый поднос, доставленный соратником. Авторитет неспешно поднял голову и только сейчас заметил прибывшего Санчо.
— Время, — лаконично провозгласил Мошкин, кивая на принесенные яства. — И в приемной ждут. Магнум, Недорезок с Кипра вернулся, Кося нервничает. Человек пять собралось. — Проинформировав босса о предстоящих планах, он глубоко всунул мизинец в ушную раковину и несколько раз энергично провернул его вокруг своей оси.
Появление Санчо, как это обычно бывало, выдернуло Лавра из омута невеселых мыслей. Он сладко потянулся и переключил все свое внимание на содержимое подноса. Проблемы проблемами, а забывать о пищеварительном процессе никогда не стоит.
— Разве это человеческие имена? — грустно усмехнувшись, молвил Федор Павлович.
— Уж какие есть.
— Такие имена… — Лавр методично повязал вокруг шеи именную салфетку и аккуратно расправил края. — Они скрывают плохую карму.
— Чего? — недоверчиво покосился на него Санчо.
Федор Павлович счел целесообразным пояснить глубокую мысль:
— В следующем воплощении Недорезок будет изгоем в стае гиен. Магнум… — Авторитет секунду подумал, не переставая при этом жевать. — Магнум родится в семье наркоманов. Но не наших, а латиноамериканских наркоманов. И умрет в приюте еще младенцем. — Фантазия, подпитанная принимаемыми калориями, разыгралась не на шутку. Лавра несло.
Его изречения заставили Санчо громко крякнуть от полного недоумения.
— Прямо Ванга номер два, ё-мое! — произнес он не без доли восхищения. — А ты кем будешь в следующем воплощении?
— Я? — Лавр воздел очи к ровному белому потолку. — Лучше не спрашивай. Я, наверно, лобстером буду. Или лангустом.
— Кем-кем? — Санчо придвинул поближе стул, на котором недавно восседала Клавдия, и с превеликим удовольствием разместился на нем.
— Ну, крабом таким импортным, — пояснил Лавриков. — Который падаль жрет и марширует по дну океана неизвестно с какой целью.
— Веселенькая перспектива, — причмокнул пухлыми губами Санчо и тут же веско добавил, заметив, как погруженный в экстрасенсорные мысли о переселении душ Лавр отвлекся от своего основного занятия: — Ешь! Это пока не падаль.
— Это хуже. — Авторитет вяло перемешал ложкой жидковатое месиво из неизвестных науке ингредиентов. Никаких признаков здорового человеческого аппетита предлагаемая пища у него не вызывала. — Это опять каша.
— Не каша, а пудинг, — недовольно буркнул Санчо, смешно потягивая огромным носом, похожим на разваренный картофель, в направлении лавровской тарелки. — Утром из манки пудинг был. Теперь — из овсянки. Дробное питание. Понемножку, но часто. Положено так.
— Кем положено? — Федор Павлович брезгливо отправил в рот очередную порцию овсяного пудинга.
— Доктором. — Мошкин мягко, но настойчиво пододвинул к Лавру розеточку с капсулами. — Красненькие — от язвы, — попутно пояснил он.
— А пудинг зачем?
— Чтоб было к чему добавлять.
— Что добавлять?
— Капсулы! — терпеливо проинформировал соратник своего непосредственного шефа. Лавриков уже не в первый раз заводил разговор на эту тему, и Александру ничего не оставалось делать, как героически мириться с данными причудами. — Пищевые добавки! То есть, чтобы их добавить к чему-то, прежде надо что-то съесть!
— Логично, — ухмыльнулся авторитет. — Санчо, а ты знаешь, чем добавки твои отличаются от лекарств?
— Знаю, — твердо заявил тот.
— Ну, чем? — Лавр поднял на него глаза. — Чем?
— Ценой. Они дорогие, потому что натуральные, экологические. Их следует пить чаще и гораздо дольше, чем пирамидон какой-нибудь или аспирин, допустим. Аспирин выпил — гуляешь. А эти — изо дня в день, изо дня в день, месяцами, годами! Только тогда эффект выйдет.
— Или ишак помрет, — хмуро выдал собственное резюме Лавр.
— Не понял. — Туманная философская мысль не достигла Санчева уровня сознания.
— Понимать нечего, — отмахнулся Лавриков. — Дурят нашего брата. Ох и дурят! — Он подхватил с розеточки одну пилюлю, развернулся на крутящемся кресле к раскрытому настежь окну и стал внимательно изучать капсулу на свету, взирая на нее из-под прищуренного левого века. — Кто выпускает?
— Американцы.
— Сдается мне… — Лавр откинулся на спинку кресла и скривил губы в презрительной ухмылке, — американцы эти — отечественного разлива. Поставили цех где-нибудь в Вербилках и гонят дурь из цветков ромашки с примесью березовых опилок. — Вор в законе аккуратно положил красненькую пилюлю на место. — Скажи Гамлету, пусть справки наведет. Меня такие добавочки заинтересовали. Пусть присмотрится — кто, откуда… И ты присмотрись.