Мы снова целуемся и продолжаем это делать, пока мои губы не становятся опухшими, и трудно думать о чем-то, кроме желания пойти домой с Беком и спать в его постели.
— Если ты снова так поцелуешь меня, то никогда не попадешь внутрь, — стонет он. — А пока тебе стоит уложить свою потрясающую задницу в постель. Завтра нам обоим нужно на работу на утреннее пятничное совещание, и, если ты сейчас не уйдешь, в итоге мы опоздаем на работу, потому что всю ночь будем трахаться. На самом деле я тоже очень устал после перелета, — признается он.
Я открываю дверь и выхожу.
— Напишешь мне, когда приедешь домой? — звучит жалко, но я хочу убедиться, что он благополучно доберется до дома.
Бек улыбается и посылает мне воздушный поцелуй.
— Все, что захочешь. Увидимся утром, Лия.
Я прохожу через двор и вхожу в дом, радуясь, что папа и Джина находятся в комнате в задней части дома, а не в гостиной в передней части. Оба увлечены телешоу, едят попкорн и не замечают меня. От запаха меня начинает тошнить, во рту собирается слюна, когда я пытаюсь выдавить слова, что дома. Я бегу через весь дом в ванную и падаю на колени, когда все закуски, которые я съела в галерее, поднимаются в горле. Пока меня выворачивает, на моем лице выступают капли пота. Смыв воду в туалете, подползаю к раковине. Слава богу, что благодаря моим стараниям в ванных комнатах поддерживается чистота. Я даже не заморачиваюсь, чтобы встать, когда тянусь за бумажным стаканчиком с водой и беру полотенце для рук из стопки под раковиной. Головокружение, которое я почувствовала ранее, усилилось из-за рвоты. У меня начинается паника, когда желудок сопротивляется даже малейшему глотку воды. По вкусу все напоминает ужасный запах попкорна из микроволновки.
Признаки сходятся, и я стараюсь не думать о том, что они могут значить. Прошло семь недель с моей последней менструации. Я знаю, что таблетки не эффективны на сто процентов. В панике я быстро умываюсь и проскальзываю на кухню. Оставляю папе и Джине записку о том, что меня не будет всего несколько минут, хватаю отцовские ключи и беру его машину.
Аптека находится в двух милях от дома. Все как в тумане, когда я брожу по проходам, пока не нахожу то, что ищу. Я иду в туалет, как только кассир передает мне чек. Не могу ждать возвращения домой. Мне нужно знать сейчас. Головокружение и эмоциональное истощение, я с трудом могу сосредоточиться на тесте, возясь с крышкой, чтобы открыть ее.
Я следую инструкциям и продолжаю сидеть на унитазе, когда начинает проявляться тест-полоска. Первая полоска в окошечке, дает мне знать, что тест работает, она почти ярко-красная от освещения. Затем, когда молюсь, чтобы я ошиблась, темнеет вторая полоска.
Я беременна.
Если бы мой желудок уже не был пустым, меня бы, наверное, снова вырвало.
Мои руки дрожат, когда начинается паника. Как я могу пойти на работу и снова видеть Бека, зная, что я беременна? Я сказала ему, что принимаю таблетки. Он мне поверил. Бек подумает, что я сделала это специально. Он меня возненавидит.
***
Я едва ли успеваю на работу вовремя и по включенному свету понимаю, что Бек уже там. Всю ночь сон ускользал от меня, за исключением нескольких беспокойных часов. Я не знаю, как вести себя с ним сегодня. Сказать ему? Сохранить сейчас все в секрете и самой решить, что делать? Я просто не знаю. Есть так много причин для беспокойства. Я не могу самостоятельно заботиться о галерее; как я буду заботиться о себе и ребенке?
Джесс, один из кухонных работников, вывозит тележку из офиса Бека.
— Доброе утро, милая Лия. Я слышал, твоя выставка была потрясающей, — он не ждет ответа, а направляется в другую сторону вестибюля, где стоят несколько стульев и диван, в основном, чтобы произвести эффект на посетителей. За пять недель, которые я здесь провела, кроме меня на них никто не сидел.
— Я вернусь через несколько минут. Сегодня утром у босса несколько совещаний, и он хочет, чтобы я устроил здесь полноценный кофе-бар. На столе уже есть выпечка и прочее. Уверен, он не будет возражать, если ты попробуешь парочку.
Узнав, что я приехала, Бек звонит мне из своего кабинета.
— Лия, доброе утро. Не могла бы ты зайти ко мне? — он звучит слишком бодро для утра, как будто уже выпил несколько чашек кофе. Не хочу ему все портить.
Я бросаю сумку в кресло, делаю глубокий вдох и вхожу в его кабинет. Бек одет в черный пиджак с бирюзовыми пуговицами и смотрит в сторону двери, ведущей на крышу. Нет… Он смотрит на мое творение. Я вижу свое отражение в зеркалах фигуры, которую я сделала в его гараже.
Бек улыбается, словно выиграл в лотерею.
— Галерея доставила ее сегодня утром. Я должен был получить ее, Лия. Мне нужна была частичка тебя и меня.
Слова пронзают мою хрупкую оболочку, и из глаз текут слезы. Я падаю на пол в слезах боли. Бек меня возненавидит. Почему он сказал, что хочет частичку меня и его? Она уже есть внутри меня…
Бек становится передо мной на колени и обнимает.
— Что я такого сказал? Я что-то сделал? Что случилось? — он так беспокоится обо мне, и я начинаю плакать еще сильнее.
— Все… не… так… — рыдаю я. — Ты возненавидишь меня, Бек. Я все разрушила! Я ненавижу себя за это. Все кончено. Мне так жаль! — я зарываюсь лицом в его пиджак и плачу.
Он мягко отталкивает меня от себя, и я не могу заставить себя встретиться с ним взглядом. Его длинные пальцы обхватывают мои щеки.
— Лия, я хочу, чтобы ты рассказала мне, что случилось, — Бек так пугающе спокоен. — Я не смогу разрешить ситуацию, если ты не поговоришь со мной, — его большие пальцы гладят мои щеки, нежно массируя скулы.
На моих ресницах застыли слезы, когда я пытаюсь посмотреть на него. Я хочу в последний раз взглянуть ему в глаза, прежде чем сообщу ему, как облажалась.
— Бек, прости меня. Я беременна. У меня будет твой ребенок.
Он замирает, напрягшись. Уверена, он сейчас закричит, может, даже уволит меня. Запаникует точно также, как в тот момент, когда Таша сломала руку, катаясь на велосипеде, когда мы были маленькими. Он…
Руки Бека сжимают меня в объятиях, он трется носом о мое лицо, пока разворачивает, чтобы подарить поцелуй. Ошеломленная, я позволила ему глубоко поцеловать себя, цепляясь за него, пока пытаюсь успокоить свои слезы.
— Ты ничего не разрушила, — на этот раз его губы нежные, они собирают мои слезы. — Наши жизни не закончены; мы только начали, — Бек опускает руку к моему животу и кладет ее туда. — Не хочу показаться грубым, но, по-моему, вчера твоя грудь выглядела больше, — поддразнивает он.
Мы оба слышим, как открывается дверной замок, и быстро отскакиваем друг от друга. Я вытираю оставшиеся слезы, когда кто-то стучит по дверному косяку кабинета. Джина врывается, почти застукав нас в объятиях.
— Что здесь происходит? — подозрительно спрашивает она, глядя на нас. Ее рот кривится, будто она только что укусила лимон.
Я встаю и иду к своей скульптуре, используя ее в качестве предлога, чтобы перевести дыхание. Я проверяю, как она подвешена, когда Бек холодно спрашивает Джину, что ей нужно. Он злится, что она вошла за Джесс в кабинет, вместо того, чтобы следовать протоколу и ждать, пока ее позовут.
— Ты знаешь это лучше всех! — рявкает он.
— Мне просто нужны были эти подписи. Корпоративная вечеринка состоится в следующие выходные, и нам нужно разобраться с этим до нее, — судя по всему, руководитель отдела исследований и разработок награждается за свой вклад. — На самом деле я не думала, что это будет такой большой проблемой. Я не видела Лию за столом, и не хотела заставлять тебя вставать. Прости, Бек.
Джина настороженно смотрит на меня. Я вижу ее в отражении зеркала. Мне не нравится, как она наклоняется над его столом, пока ее глаза высматривают любую реакцию с моей стороны. Я отказываю ей в этом удовольствии.
Я занимаюсь скульптурой, пока она не уходит. Мы слышим, как тележка Джесс тоже выкатывается за дверь. Вздохнув, я сажусь на край стола. Закрываю лицо руками и издаю стон от расстройства.
— Бек, это было только начало того, через что нам предстоит пройти. Как мы можем пройти через это? — все мои тревоги выплескиваются наружу. — Как мне сказать родителям, что я беременна? Как мне сказать Таше, что у меня будет твой ребенок?
Его руки обнимают меня, и он тянет меня к себе на колени.