Я забираюсь в постель и плачу. Джин всё испортила. Я ничего не могу сделать, чтобы это закончилось хорошо для любого из нас. Я не могу быть с Беком, если хочу защитить Ташу. Джин разрушила бы нашу дружбу в мгновение ока. И в то же время потерять доверие отца? Я рыдаю в подушку, горло горит от пережитого горя. Как раз, когда я начала собирать свои мысли по кусочкам, Джин пришлось прийти и разрушить всё это.
Я могла бы уволиться. Эта мысль мелькает у меня в голове и почти сразу же отбрасывается. Да, я могла бы уйти сейчас и растить нашего ребенка одна. Могла бы, но не буду. Я не могу так поступить с Беком. Это почти уничтожило его, когда мама Таши изменила ему, а затем ушла. Я не хочу быть причиной такой боли. Я слишком сильно забочусь о нём.
Я не могу быть с ним, не могу, когда Джин шантажирует меня, чтобы я держалась подальше, но и бросить его я тоже не могу. У нас ещё есть время, чтобы понять, как мы сможем растить ребёнка, не будучи вместе.
Ещё рано, но я сворачиваюсь калачиком в постели, так и не поужинав. Еда всё равно надолго не задержится. По крайней мере, я приняла один из витаминов, которые Бек купил для меня и ребёнка. Это уже что-то.
Мои одеяла мягкие, они служат мне убежищем от мира за дверью. Рубашка Бека спрятана в моей наволочке от посторонних глаз, и я тянусь к ней, обхватывая пальцами манжету.
— О, Бек, — плачу я. Мне всего двадцать два; достаточно взрослая. — Я не знаю, что делать.
Глава 7
Бек
Мой галстук-бабочка затягивается каждый раз, когда я делаю глоток шампанского, или, по крайней мере, так кажется. Я дёргал за него столько раз, что и не сосчитать, и это напомнило мне о том, почему я обычно надеваю на застёжке, когда нужно наряжаться. Сегодняшний вечер должен быть идеальным. Засовывая пальцы поглубже в карман брюк, я нащупываю ключ от дома, который сделал для Лии. По крайней мере, я собираюсь убедить её предать огласке наши отношения, что упростит всё остальное. Никому не нужно знать, насколько неожиданным это было для нас; того факта, что мы вместе, будет достаточно. Я должен обладать ею, и осознание того, как долго она хотела меня, превращает этот вид простого сотрудничества в нож, вонзающийся в мою грудную клетку всякий раз, когда я её вижу.
— Это твоя секретарша? — я уже жалею, что пригласил своего брата на корпоративную вечеринку, но он присутствовал на всех предыдущих. Если бы я не пригласил его, это вызвало бы больше вопросов, чем я готов ответить. Скотт делает шаг к Лии, и я хватаю его за руку. Он не будет приставать к моей женщине.
— Это Лия, дочь Пола, — подтверждаю я.
Мой брат останавливается, подсчитывает и качает головой.
— Маленькая Лия выросла красавицей. Есть ли у Таши такие же привлекательные подруги постарше?
Услышав своё имя, Лия поднимает на меня взгляд, сидя на барном стуле – её глаза опухли, несмотря на макияж, который мог бы соперничать с фотосессией в любом журнале. Сомневаюсь, что кто-то, кто с ней незнаком, заметит это. Её челюсть сжимается, когда она замечает мой взгляд, обращенный на неё, и я наблюдаю, как её руки сжимаются в кулаки, прежде чем она поворачивается, возвращаясь к холодному поведению, с которым она была до того, как растаяла в моих объятиях и умоляла просто дать ей немного времени.
— Не думаю, что ей нравится быть твоей секретаршей, дорогой братец. Или это, или ты слишком часто щипал её за зад.
Я наблюдаю, как Скотт уходит в поисках женщины чуть ближе к нему по возрасту, чтобы приударить за ней, и молюсь, чтобы он не попытался привести кого-нибудь в мой офис, чтобы устроить небольшой перепихон в стиле «Я брат босса» на моём рабочем столе. Это было бы не в первый раз.
Сад на крыше был оформлен в виде волшебного дворца, в нём был установлен фонтан, который одновременно служил баром с барменами-русалками. Я не принимал участия в принятии решения о хвостах; предоставил команде по рекламе моей компании полный творческий контроль над вечеринкой. Это единственная ошибка, которую я больше не повторю. По крайней мере, рождественские огни и зелень создают множество мест, где можно незаметно отправить сообщение Лии, не опасаясь, что её поймают.
Я печатаю вопрос о том, как у неё дела, надеясь, что она просто пытается сохранить профессиональный вид. Со своего наблюдательного пункта рядом с ди-джеем я наблюдаю, как Лия проверяет свой телефон. Впервые за весь вечер её глаза загораются, а улыбка становится ещё ярче. Я вижу, как её пальцы начинают двигаться по экрану, и на моём телефоне загораются маленькие точки, сообщающие мне, что она печатает.
Пол и Джин присоединяются к ней в баре, и Лия прячет телефон обратно в сумочку, оставив сообщение неотправленным. В тот же миг выражение её лица становится непроницаемым. Тело Лии словно съёживается, плечи ссутуливаются, и она скрывается из виду. Энергичная молодая женщина ушла, оставив на своём месте затененного близнеца.
Что-то не так, и я выясню, что именно. К чёрту осторожность. Я потратил целую гребаную неделю, предоставляя ей пространство, о котором она умоляла, разрешая приносить ей воду, когда её тошнит в уборной во время приступов утренней тошноты, но не разрешая проявлять к ней какие-либо другие чувства. Нам нужно предать это огласке. Я больше не могу любить её на расстоянии.
Я выжидаю, наблюдая, как Лия, извинившись, уходит в туалет. Это недалеко от выхода с вечеринки, и я прижимаюсь к углу кирпичной стены и жду. Она появляется, богиня в серебристом платье, облегающем её фигуру. Изящные, но дразнящие, кружева и атлас не могут обмануть моё тело. Я помню эти изгибы и то, как они ощущаются под моим телом.
— Лия.
Ее имя звучит как молитва.
Может быть, так оно и есть.
— Иди за мной, — прошу я. Ведя её за импровизированную стену из деревьев и деревянных рам, задрапированных тюлью, я отодвигаю в сторону одну из тяжелых секций и протискиваюсь внутрь. Как только она проскальзывает между ними, я закрываю проделанный мною путь к отступлению и веду Лию на частную лестничную площадку, где мы впервые занялись сексом. Мы слышим шум вечеринки, но людям, незнакомым с крышей, нелегко найти дорогу к нам. Было бы проще спуститься вниз и подняться на другом лифте, чем надеяться, что они найдут нужную секцию фальшстены для перемещения.
— Вот здесь всё и началось, — шепчет Лия. Она ломает руки, оглядывая нашу беседку. Занавески опущены поверх сетки, что делает тени внутри более глубокими.
Однако она не права, и я говорю ей об этом.
— Это началось гораздо раньше. Ты сама мне об этом говорила.
Ночь не скрывает её румянца, и я тянусь к её лицу, проводя пальцами по разгорячённым щекам.
— Бек, мне не следовало говорить тебе о том, что я влюблена в тебя, — она прижимается к моей ладони, закрывая глаза, и, когда отстраняется, на её ресницах блестят слёзы. Румянец исчезает, когда боль отражается на её лице.
Я ненавижу видеть эти эмоции.
— Это не имело бы значения, Лия. Только не для меня. Когда мы поцеловались в гараже, я сразу понял, что должен обладать тобой. Это влечение, обжигающий удар в живот, когда наши губы соприкоснулись… Даже если бы между нами не возникло взаимопонимания, когда мы танцевали друг с другом долгие годы, я бы хотел тебя. Ты так прекрасно видишь мир и создаёшь произведения искусства, которые вдохновляют других видеть то, на что они в противном случае закрыли бы глаза. Лия, ты не смогла бы изменить тот путь, по которому мы идём, — я хватаю её за талию, сокращая расстояние между нами. — Скажи мне, что ты не чувствуешь, как сильно я хочу тебя, хочу нас.
На вкус она как лимонад – сладкая и терпкая, освежающая, когда я провожу языком по её нижней губе. Лия со вздохом открывается мне, и всё её тело расслабляется в моих объятиях. Мои руки скользят по её спине, ощупывая кружевные вставки, разделённые застежкой-молнией, которая заканчивается прямо над её попкой. Я притягиваю Лию к себе, и почти постоянный стояк, который она мне дарит, уже требует её.
Лия стонет, но не от страсти, а от разочарования, и вырывается из моих объятий. Слёзы текут по её щекам, оставляя дорожки на шее, прежде чем попасть в вырез платья. Она смахивает их, портя макияж. Я протягиваю ей свой карманный платок, и она берёт его с полуулыбкой, вызывающей душевную боль. Мне неприятно видеть её такой.
Я снова спрашиваю, что случилось.
— Я сделал что-то, за что ты меня ненавидишь?
Сожалеет ли она об этом? Я думал, нам было хорошо вместе. Может быть, я просто плохо разбираюсь в женщинах, несмотря на все мои благие намерения.