— Это все игроки, которые только ждутъ, когда до нихъ дойдетъ очередъ, — выдумываетъ Паво.
Тогда господинъ изъ Зинвара вытаскиваетъ съ большой оеторожностью свой бумажникъ.
— Ну, такъ играй, — говоритъ онъ, — и покажи мнѣ, какъ надо играть. Но только ставь небольшія ставки, не слишкомъ рискуй.
Но вслѣдъ за этимъ онъ схватываетъ сына за руку и требуетъ объясненія по поводу этого страннаго числа «тринадцать», вышедшаго два раза подъ рядъ.
— Почему тринадцать выигрываетъ каждый разъ? — спрашиваетъ онъ. — Нѣтъ ли тутъ какой-нибудь штуки со стороны крупье? Спроси-ка его!
И онъ уже собирается положить бумажникъ обратно въ карманъ, какъ вдругъ ему приходитъ въ голову какая-то мысль. Онъ вынимаетъ изъ бумажника нѣсколько кредитокъ, передаетъ ихъ Паво и говоритъ:
— Поставь на тринадцать.
Паво протестуетъ.
— Тринадцать вѣдь вышло уже два раза подъ рядъ.
Отецъ киваетъ головой и рѣшительно заявляетъ:
— Вотъ потому-то и ставь на тринадцать.
Паво размѣниваетъ крупную кредитку, кидаетъ золотую монету на цифру 13 и снисходительно улыбается надъ этой наивностью отца.
— Проиграно, — говоритъ отецъ, — попробуй еще разъ, удвой ставку!
Паво даже не возражаетъ — слишкомъ ужъ это комично. Многіе изъ сидящихъ за столомъ игроковъ мѣняются, но продолжаютъ, стоя, слѣдить за этимъ страннымъ игрокомъ, господиномъ изъ Зинвара.
И Паво ставитъ, каждый разъ удваивая ставку. Отецъ его, видимо, уже заинтересованъ игрой, его живые глаза слѣдятъ за каждымъ оборотомъ колеса, онъ безпокойно ерзаетъ на стулѣ и сжимаетъ въ кулакъ полную руку, на которой блестятъ два очень дорогихъ кольца.
Когда крупье провозглашаетъ «двадцать три' вмѣсто желаемаго тринадцатаго номера, онъ говоритъ:
— Ахъ, да что тутъ, ставь еще разъ на тринадцать. Поставь сотню!
— Но…
— Ставь сотню.
И Паво повинуется. Колесо вертится, шарикъ перескакиваетъ разъ тридцать-сорокъ съ номера на номеръ, онъ какъ бы выбираетъ среди всѣхъ шансовъ: черное и красное, четъ и нечетъ, passe и manque, — онъ какъ бы обнюхиваетъ всю рулеточную систему, всѣ цифры и, наконецъ, останавливается.
— Тринадцать! — выкрикиваетъ крупье.
— Ну, что, Паво, не правъ ли я? — говорить господинъ изъ Зинвара. И онъ самодовольно осматривается вокругъ и громко, такъ, чтобы всѣ присутствующіе могли слышать, произноситъ.
— Поставь еще разъ, поставь опять сотню на тринадцать.
— Нѣтъ, отецъ, не можетъ быть, чтобы ты говорилъ серьезно, — вѣдь тринадцать навѣрное больше не выйдетъ сегодня.
— Говорю тебѣ, поставь сотню на тринадцать.
— Но къ чему напрасно бросать деньги?
Господинъ изъ Зинвара теряетъ терпѣніе.
Онъ дѣлаетъ жестъ, какъ бы желая отнять у сына деньги, но овладѣваетъ собой и говоритъ совершенно спокойно:
— Сынъ мой, а если я намѣренъ сорвать банкъ и ради одной извѣстной тебѣ причины совсѣмъ разорить рулетку? Поставь сотню на тринадцать.
И Паво опять повинуется.
Онъ обмѣнивается улыбкой съ крупье, а румынъ громко смѣется. За сосѣднимъ столомъ прекращается игра въ фараонъ, потому что все вниманіе присутствующихъ сосредоточено на рулеткѣ.
— Тринадцать!
— Ну, что я тебѣ говорилъ? Смотри, какая куча денегъ! Сколько должно здѣсь быть? Сосчитай-ка!
Паво пораженъ.
— Тутъ три съ половиной тысячи, — говоритъ онъ растерянно. — Ты всего выигралъ пять тысячъ.
— Ну, а теперь попробуй-ка ты, и я посмотрю, какъ ты умѣешь играть. Ставь на красное.
Паво ставитъ на красное и проигрываетъ. Отецъ качаетъ головой и смотритъ съ улыбкой на зрителей.
— Такъ вотъ какъ ты играешь! Развѣ ты не понимаешь, до чего это можетъ довести тебя? Мнѣ разсказывали, что ты три раза срывалъ банкъ, — все это прекрасно, но почему же ты опять все проигралъ? Поставь на четъ.
— Сколько?
— Сколько хочешь. Ставь шестьсотъ.
— Шестьсотъ слишкомъ много.
— А я такъ думаю, что тебѣ слѣдуетъ поставить еще больше. Да, я хочу, чтобы ты удвоилъ эту сумму и поставилъ на четъ.
Паво опять проигрываетъ. Тогда господинъ изъ Зинвара грозитъ ему своимъ толстымъ пальцемъ и гнѣвно говоритъ:
— Ну, смотри, Паво, мы по твоей милости проиграли тысячу двѣсти. Теперь довольно, удались отсюда, я требую этого.
И Паво ушелъ. Я пошелъ за нимъ. Онъ громко хохоталъ, точно безумный. — Видывалъ ли я когда-нибудь подобную игру? Онъ тамъ сидитъ и выигрываетъ тысячи только изъ-за своего глупаго упорства. Господь да хранитъ его! Но что за нелѣпая фантазія пришла этому доброму старику играть въ рулетку?
И Паво заговаривалъ съ каждымъ встрѣчнымъ и разсказывалъ, громко смѣясь, объ этой новой причудѣ отца.