Со временем, моя работа пошла в гору. Уровень заведения сильно поднялся во многом благодаря мною собранной клиентуре. Лично мой статус тоже стал гораздо выше, а стоимость соответственно дороже, и теперь, как элита, я обязан был присутствовать в «Цветении» не меньше пяти часов. Лишь присутствовать. Уже за это я получал не мало. Секс со мной стал почти мечтой этих дам. Я и так слишком изнурялся, болтая с ними, попивая шампанское и делая комплименты. Зато стоило Сачи захотеть чего-нибудь особенного, как два-три часа в отеле с одной из них решали все проблемы. Я и не заметил, как моему мальчику исполнилось десять лет. Ему десять, мне двадцать четыре. Карапуз уже был сорванцом, который ходит в школу, дерётся и даже сбегает с уроков погонять мяч. Но всё ещё очень любит своего папу. Так он стал иногда меня называть. Мы проводили совсем мало времени вместе из-за моей работы, но я чувствовал, чем больше он скучает, тем сильнее радуется, когда мы вместе, поэтому не сильно беспокоился. Если бы малыш стал отдаляться от меня, я бы просто забил на всё и проводил бы время с ним. Я так скучал без него, что и так хотел это сделать, но мой возраст… Для хоста это ещё не много, но пора было думать о будущем. Я стал ещё больше работать. Чем больше становился мой счет в банке, тем больше я желал его увеличить. Я и не заметил, как то, чего я боялся, всё-таки произошло. Мой мальчик стал отдаляться от меня. И тогда же случилось это.
Как обычно оставив Сачи с Хару, я ушел в клуб и вернулся лишь под утро. В тот момент, когда открыв дверь спальни, я взглянул на них, демон во мне разбушевался. Моё маленькое счастье, прижавшись к груди Хару, мирно посапывало. Не к моей, а к груди другого человека. И даже не это так меня разозлило, а то, что эта чертовка в это время делала. Накрыв губы моего мальчика своими, она медленно проводила ладонью по его щеке. За это, я был готов убить её на месте.
— Уходи, — прошептал я так, чтобы не разбудить Сачи.
Она вздрогнула, и её глаза, уставившись на меня, в ужасе расширились. Не помню, что именно она говорила, кажется, извинялась, и ещё что-то бормотала. Мне было не до этого. В тот момент, я понял, что мои чувства выходят за установленные общественностью рамки. Ярость, что я испытал, происходила от чувства собственничества, от ревности. «Мой» — стучало в моей голове. И это меня испугало.
Теперь мы с Сачи живём в нашем собственном доме, у нас есть дворик и рядом школа. Её тоже пришлось сменить, но, похоже, малыш был не против этого. Он быстро находит общий язык с людьми и очень любит новые знакомства. В любые компании он умело вписывается и уже через два дня везде «свой человек». Это, конечно, хорошо, но иногда я боюсь того, что кто-то из этих людей может ему стать дороже меня.
— Паа…
Стук в дверь спальни прервал ход моих мыслей. Маленькая головка просунулась в дверной проём и невинно хлопающими глазками уставилась на меня. Глядя в эти большие, цвета молочного шоколада глаза, мне хочется просто заставить время остановиться. Он всегда был красивым ребёнком, но почему сейчас я вижу в нём нечто большее? Я не стал его сильнее любить, сильнее любви существовать не может, просто сама любовь изменилась. Поменяла форму.
— Что, малыш? –не вставая с кровати, спросил я. Подумать только. Будучи всего на два года старше теперешнего Сачи, я стал о нём заботиться.
— Сачи хочет спать с тобой…
Сказав это, он вошел внутрь, прижимая к себе подушку. Демон возликовал.
— Разве я не запретил говорить о себе в третьем лице? Ты уже взрослый!
Я старался быть строгим. Тогда, может быть, малыш уйдёт сам, и мне не придётся бороться с бесом внутри себя. Как отец я всё ещё хочу прижать своего мальчика к себе, но… Гораздо сильнее я хочу его как мужчина. Сейчас, в двадцать шесть лет, я не могу почувствовать себя отцом двенадцатилетнего мальчика. Раньше, это выходило само собой, но не теперь.
— Таширо…
От того, как он произнёс моё имя, меня бросило в жар. В следующее мгновение он уже стоял у моей кровати и прижимал свои маленькие, пухлые губки к моим губам. Так отчаянно, будто сделать это сейчас было жизненно необходимо. Что же стало со мной? Сердце пропустило один удар, и я физически почувствовал, как моё сознание отступает под натиском желания. И всё же кое-как я заставил себя отпрянуть.
— Са…Сачи… — выдохнул я.
Он стоял, сжав кулачки и будто на что-то злясь, недовольно на меня смотрел.
— Хару так делала!... Она любила меня!... Почему Таширо меня не любит?! Я… Я люблю только Ташироооо… — кричал, шептал, и в конце плача выговорил он.
— Сачи… Эта другая любовь… Ты просто не понимаешь… — я пытался объяснить, но слова застряли в горле. Это нормально, если я сейчас ему всё объясню, он поймёт. Но мне совершенно не хочется этого делать.