— Не другая! Чика тоже целовала Сачи! Но Сачи… Я… Я хочу целовать только Таширо! – выкрикнул он и закусил нижнюю губу, чтобы не разреветься.
Я смотрел на наполненные слезами глаза своего мальчика, на его надкушенную губу и думал, а стоит ли оно того? Мнение общества, мнение друзей, знакомых, моё собственное мнение, в конце концов, всего этого. Я ведь обещал, что сделаю его счастливым. Демона не было, он никогда не существовал. Я просто придумал его, чтобы уберечь себя. Я боялся, что мой мальчик бросит меня.
— Малыш… А если я скажу, что люблю тебя, больше кого бы то ни было, что никакая Хару или Чика не смогут так тебя полюбить, ты мне поверишь? – затаив дыхание, спросил я.
Сачи довольно улыбнулся и, усевшись на меня, обнял за шею.
— Только если ты будешь это доказывать! – капризно выкрикнул он и вновь неумело прижался к моим губам своими.
Я мягко положил руки ему на талию и раскрыв сжатые губы языком, проник им внутрь. Он вздрогнул от неожиданности, но после у него вырвался лёгкий смешок.
— Тебе щекотно?
— Нет, приятно… Я рад, — улыбался мне он.
— Чему? – удивился я.
- Тому, что Таширо меня любит, — поражаясь тому, как я сам не догадался, пояснил он.
Я засмеялся.
— Ах ты, паршивец!
Повалив его на кровать, я стал покусывать его животик. Сачи захохотал и постарался вырваться. Так мы игрались, когда он был младше. Внезапно он как-то приглушенно простонал и закрыл рот ладошками.
— Что такое, малыш, больно? – спросил я, решив, что укусил слишком сильно.
Он помотал головой и прикрыл всё личико ладошками. Только вот ушки оставались пылать на виду. Я опустил взгляд и заметил, что его сосочки отчетливо проступают сквозь ткань, а ниже топорщится небольшой бугорок.
— Сачи… — выдохнул я.
От этого зрелища мне стало нечем дышать. Мягонько потерев соски сквозь ткань майки, я вновь приник к нему в поцелуе. Он сразу раскрыл губки и принял мой язык, неумело отвечая на поцелуй, Сачи заёрзал.
-Что? – улыбался я, прекрасно понимая, почему ему сейчас неудобно.
- Таширо… Там так… странно… — ещё сильнее краснея сказал он.
— Там, это где? – продолжал я.
Малыш отвернулся и закрыл лицо подушкой.
— Ну-ну… Извини. Я сейчас всё исправлю, — смилостивился я.
Приподняв его маечку, я медленно стал покрывать плоский животик поцелуями. Мне казалось, это не я ласкаю его, а он меня. Ощущение бархатной кожи на моих губах было восхитительным. Малыш снова заёрзал подо мной.
— Не торопись, Сачи, — шепнул я ему на ухо и прикусил мочку.
Обведя языком кружок вокруг его пупка, я медленно поднялся выше и схватил зубами бусинку соска. Сачи вскрикнул, и подушка упала на пол. Воспользовавшись моментом, я вновь слился с ним в поцелуе. Это стало для меня необходимым. Теперь, сдерживаться не было смысла. От страстного, полного необузданного желания поцелуя у мальчика перехватило дыхание. Я с трудом заставил себя прервать его. Мой мальчик смотрел на меня затуманенными глазами, а чуть приоткрытые губки манили к себе. Приподняв его и усадив на себя сверху так, чтобы ноги Сачи были по обе стороны от моих бёдер, я взялся одной рукой за его тоненькую талию, поближе прижимая его к себе, другую же, запустил в шелковистые волосы. Теперь малыш сам стал меня целовать, а я отвечал ему. Через пару минут он вновь заёрзал, и на этот раз, это сильно сказалось на моём члене, о который он при этом тёрся ягодицами.
— Таширо… Почему он?… — смущаясь спросил Сачи.
— Потому что я люблю тебя. Это доказательство. Как и у тебя, — сказал я, улыбаясь, и коснулся кончиком пальца головки его члена.
Я планировал сделать это попозже, но тут уж ничего не поделаешь. Уложив его вновь на кровать, я стал медленно снимать с него всю одежду. Голенький, возбуждённый, смущающийся… Конечно, я множество раз видел Сачи голым, ведь я растил его, но теперь, мне кажется, что это впервые. Просто обнаженное тело не может подействовать так, как тело, ждущее тебя, готовое принять и дрожащее от нетерпения. Покрывая всего его поцелуями, иногда облизывая, иногда покусывая, я опустился к маленькому, но уже твёрдому члену. Не мешкаясь, я взял его целиком в рот. Сачи простонал и вновь прикрыл губки ладонями, на этот раз ещё и зажмурившись. Изощренные ласки будем пробовать с ним, когда чуть подрастёт. Член удобно лёг мне на язык, и я, сомкнув губы, сделал пару быстрых, но не сильных движений взад-вперёд. И минуты не прошло как тёплая, жиденькая сперма брызнула в рот. Малыш же весь обмяк и расслабился.
— Сачи, в ванну и спать, — шепчу я ему в ушко.
— Нет! – внезапно крикнул он.
— А? – я удивлён. Сейчас, он должен более всего хотеть спать. В это время мы всегда уже спим, да и кончить в первый раз, это знаете ли, изнуряет.
— У Таширо… У тебя еще… Твёрдый… — запинаясь объяснил он. – Я хочу, чтобы и Таширо было приятно…
Сейчас, со стоящим, словно каменным членом, я более удовлетворён, чем за всю мою жизнь.
— Тогда завтра, я заставлю тебя сделать множество различных извращений, — шепнул ему я.
- Дурак! – крикнул он, запустив в меня подушкой.
Спустя пять лет.
- Ммм… Ещё! Ааах! Таширо, скорее! Мгх! Я хочу… - молил, задыхаясь в собственных стонах юноша, изгибаясь в руках любовника.
Как же чертовски привлекательны были эти двое. Один, стройный, гибкий юнец, с рассыпавшимися по точеному телу тёмно-каштановыми волосами. Он похотливо двигал соблазнительными округлостями бёдер, насаживаясь на член. Запрокинув голову назад, обезумевший от наслаждения, он кричал, плакал, стонал под развратное хлюпанье. Его глаза закатывались, пухлые губы были приоткрыты, и слюна капала с них, стекая по высохшим белым пятнышкам спермы на подбородок и затем на грудь. Другой, поджарый, мускулистый брюнет, отвечал ему грубыми, резкими толчками. Он выглядел бы как настоящий казанова, только взгляд кричал за него «Я люблю! Только ты! Никто другой!» Мужчина, крепко обхвативший его за талию, закусив нижнюю губу, наблюдал за парнем.
- Таширо! Таширо! Я… Я сейчас… Я кончаю! – в глазах парня блестели капельки слёз.
- Вместе, - намотав каштановые пряди на кулак, Таширо впился в губы Сачи требовательным поцелуем.
- Люблю… - прошептал Сачи и устало, но вполне довольно улыбнулся.
Его мальчик – прекрасен.