Едва Демвур убрался, Ручеек бросил мешок и побежал. Назад, туда, откуда пришел, сквозь ворота в стене, на самую высокую точку дороги, что обвивала Митерджат. Но вместо того, чтобы спускаться к мосту, Ручеек сошел с дороги и стал карабкаться по крутому склону к вершине.
Возможно, это было не самым умным решением, поскольку вскоре Ручеек обнаружил, что неподалеку бьет источник, дающий начало ручью. Видимо, то было очень почитаемое священное место Йеггата, потому что вдоль ручья выстроились хижины святых отшельников, которые выходили по нескольку раз в день, погружались в ручей и оставались в его водах, пока не замерзали настолько, что едва могли двигаться. Вокруг источника стояли дома жрецов и несколько храмов, к источнику тянулся непрерывный поток посетителей.
Но Ручейку нужен был не источник и не ручей, а вершина. На ней располагался разрушенный каменный круг, что некогда являлся сводом живого камня из истории Жаворонка. Раньше там лежали тела каменных магов, сожженных заживо в каменной печи, в благодарность за спасение города. Место предательства. Изначально Митерхоум был построен каменными магами. Водяные маги оттеснили их и стали ими править, потом, должно быть, каменные маги решили, что заслужили право быть равными в своем же собственном городе — и их убили.
У этих руин никого не было. С точки зрения водяных магов, это место не было святым.
А с точки зрения Ручейка — было. Здесь он снова почувствовал биение — сильнее, чем когда-либо. «Я нашел сердце горы. А может — сердце всего мира».
Следуя повествованию Жаворонка, Ручеек снял всю одежду и лег на живой камень, туда, где, возможно, находился один из братьев камня, когда под стенами бушевала битва и город терял всякую надежду.
Ручейка озаряли солнечные лучи. День был в разгаре, и, невзирая на холодный воздух, солнце припекало. Теперь, когда Ручеек хранил неподвижность, он понял, что его тело дрожит. «Что я натворил? Брикель велел мне ничего не предпринимать, но я подумал, что лучше знаю, как следует действовать. Я полагал, что спасаю мост, а вместо этого погубил Брикеля».
Биение под ним сделалось сильнее.
Ручеек начал погружаться в камень.
«Я этого не делаю, — бежали в голове мысли, — Я не вдавливаю себя в камень. Я просто лежу себе, а камень радушно принимает меня».
Он погрузился целиком; камень сомкнулся над ним. Ручеек лежал в темноте, но по-прежнему ощущал кожей жгучие солнечные лучи. Нет, не кожей. Камнем над ним. Камень Митерджата — вот что стало теперь его кожей. Ручеек погрузился в камень, но и камень погрузился в него. Теперь Ручеек ощущал весь Митерджат, словно часть собственного тела.
И он был не один.
«Отец камня», — донесся до него шепот, который повторялся снова и снова, пока голосов не стало, по меньшей мере две дюжины.
«Кто вы?» — спросил Ручеек. Только он не шевелил губами — не мог. Однако он услышал себя так же четко, как если бы произнес эти слова вслух.
«Ты знаешь, кто мы, — раздался голос, — Мы долго ждали тебя».
«Вы — те самые братья камня, которые создали канал Каменных Магов? Те, которые выиграли битву и которых потом сожгли?»
«Они сожгли наши тела, — уточнил один из братьев камня. И еще один. И еще. — Наши оболочки умерли. Но наши сущности странствуют в камне, придавая ему форму. Это все, что живет, а мы угасаем. Мы ждали, пока придет отец камня. И вот ты здесь. Спаси город!»
Спасти город? О чем это они?
«Вы уже спасли город, — удивился Ручеек, — От вериллиддцев».
«Давным-давно, — разносились голоса, — И это были всего лишь люди. Мы же спасаем город от текучего камня. Чувствуешь, как он желает подняться?»
Братья как будто вели Ручейка, хотя тело его не шевелилось; он путешествовал сквозь камень.
«Вы ведете сквозь камень мою сущность?» — поинтересовался Ручеек, и они ответили: «Да».
Братья провели его под Митерджат, туда, где толстый свод холодного камня придавливал книзу горячий свод бурлящей, текучей магмы, давящей вверх.
«Кровь-камень хочет течь. Хочет вырваться на волю. Мы удерживали его все эти годы, но он делается сильнее, а мы слабеем. Вскоре он вырвется».
«Что я могу сделать?» — спросил Ручеек.
«То, что делали мы. Удерживать его. Если он вырвется, Митерджат исчезнет, город будет полностью уничтожен, озеро превратится в реку, а вся эта прекрасная земля будет покрыта пеплом и молодым базальтом».
«Они убили вас. Почему бы вам в ответ не уничтожить их?»
«Митерстейн был создан как союз камня и человека. Что с того, что в нынешний момент им правят водяные маги? Мы не можем допустить, чтобы священный город был разрушен».
«И мне нужно оставаться здесь до конца своей жизни? Удерживать вулкан?»
«Внутри камня жизнь твоя удлинится и продлится до тех пор, пока не придет другой отец камня».
«Я не могу. Я должен спасти своего хозяина, лорда Брикеля».
«Он всего лишь друг гальки. Он не сможет помочь в этой работе».
«Вы не понимаете. Из-за меня с ним случилась беда. Его собираются убить. Мне нужно освободить его из тюрьмы. Прямо сейчас».
Ручеек увернулся от мягкого давления братьев и отправился в одиночку сквозь живой камень. Здесь, в глубинах, трудно было соотнести свое местоположение с расположением города. Лишь приблизившись к поверхности, Ручеек сумел почувствовать булыжник площадей, огромные каменные блоки крепостных стен и давление тяжелых зданий, вжимающихся в землю.
Он отыскал башню на полуострове и сплавил ее камни со скальным основанием, превратив башню в живой камень. Ручеек не стал утруждать себя и не сохранил внешнюю видимость раздельности камней. Он знал, что со стороны башня теперь выглядит единой, гладкой каменной поверхностью, вырастающей прямо из земли. Пускай теперь ломают головы, как это могло случиться! Ручеек камнем зарастил дверной проем. Ни один водяной маг не сможет теперь пройти через эту дверь.
Теперь, когда стены башни были живыми, сущность Ручейка могла пройти сквозь них. Он создал для себя тело из живого камня — легко, будто постоянно проделывал такие вещи. Он дал своему телу глаза, так что его сущность могла видеть, дал ноги — и она могла ходить. Ручеек вытолкнул свое новое каменное тело из стены и зашагал по покатому спиральному коридору башни.
Водяные маги и стражники пытались остановить его — они ломали свое жалкое оружие о его каменное тело, они атаковали его заклинаниями — но в нем не было воды, что повиновалась бы им. Ручеек смел их с дороги и прошел.
В самом низу спирального коридора находился бассейн — на том же уровне, что и озеро. Посреди бассейна, на тростниковом плоту, лежал лорд Брикель, связанный так, что и пошевелиться не мог.
Ручеек подвел свое каменное тело, свой клант — он теперь знал, что создал клант, — к краю воды и опустился на колени. Те вросли в живой камень пола, Ручеек снова сделался частью камня. Он стал вытягивать свои руки, и они тянулись все дальше и дальше, пока одна из них не перекинулась на другую сторону бассейна, пройдя точно над плотом, на котором лежал Брикель. Другой рукой он разорвал путы Брикеля.
Маг взобрался на созданный Ручейком мост и перешел через бассейн в безопасное место.
— Ручеек! — воскликнул лорд Брикель, — Какой в этом толк? Лучше бы ты позволил им убить меня.
Ручеек не знал, может ли его клант говорить. Он прижался головой к голове Брикеля и стал вещать внутри его сознания, как общался с сущностями братьев камня.
«Пора исправить старую несправедливость, — произнес он, — Будь моим голосом. Пришло время каменным магам вернуться в Митерстейн».
«Мы мечтаем об этом. Но мы не готовы».
«Ты теперь отец камня, — продолжал Ручеек, — Скажи им».
Клант Ручейка прошел обратно по коридору-пандусу, туда, где у места бывшей двери столпились водяные маги и солдаты.