В своих личных, для себя, записях (эти записи я нашел уже после смерти отца) он писал
Живу я не блестяще. Сплю, где придется, ем, что придется. Люди не знают, каково в семнадцать лет каждое утро перед школой затягивать ниткой расползающиеся брюки; каково отказываться от веселого вечера рядом с любимой девушкой, чтоб ни ее, ни себя не поставить в дикое (да, именно, дикое) положение; каково десятикласснику на свой выпускной вечер — единственный в жизни — пойти в майке с подвернутыми (чтобы не было видно дыр) рукавами.
***
НИВИТ
В НИВИТе отец проходил обучение до осени 1945 года. О некоторых интересных эпизодах НИВИТовской жизни отец рассказал в «Маленьких встречах с большими людьми» и «Приколах и проколах». Приведу только один из них, описанный в «Маленьких встречах …»
Помощники командиров взводов, одним из которых был отец, ожидали выхода из карантина новобранцев, чтобы забрать их в свои роты. Среди «своих» был 18-летний паренек из Нарынской глубинки по имени Виль, которого потом все стали звать Вильямс. Ожидавшие с интересом наблюдали, как зам. начальника НИВИТа генерал-майор Котюков — гроза слушателей, особенно первокурсников, распекал за что-то майора Ковальского — начальника карантина. Далее слова отца из книжки «Маленькие встречи…»
«Свои» в весьма красочном виде выходили из каптерки, надев на себя, в основном, частично только что полученное обмундирование.
Впереди шел Вильямс. Воротник гимнастерки был расстегнут, через шею переброшен брезентовый ремень, правая рука сжимала обмотки, а пальцы левой руки мяли только что свернутую самокрутку.
Почти одновременно генерал увидел это невиданное для него зрелище, а Вильямс узрел в генеральской руке дымящуюся трубку.
Мы дружно замерли в предчувствии близящегося конца света.
Конечно же, Вильямс во всем своем великолепии вразвалочку подошел к генерал-майору, едва-едва не толкнул его плечом и по-свойски попросил: «Слышь, младший лейтенант, дай прикурить…»
Дал, по полной катушке дал.
Восемь нарядов вне очереди. Больше в дисциплинарном уставе не было.
Потом мы узнали, что кто-то из отслуживших земляков четко объяснил Вилю язык знаков отличия: одна звездочка — младший лейтенант, две — лейтенант, три старший лейтенант. «А дальше — так ему объяснили — дальше тебе не потребуется».
…После второго курса Вильямс добился демобилизации, перевелся в Томский университет на филологический факультет.
И, конечно, правильно сделал. Правда, в Томске его уже никто не называл Вильямсом.
Говорили просто Виль Липатов.
На втором году службы в НИВИТе слушатель Ю. Коссой начал сочинять сценарии театрализованных выступлений ротной самодеятельности и новые тексты песен на известные мелодии.
9 Мая 1945 года, когда ранним утром (в Москве было два часа ночи, в Новосибирске — шесть часов утра), старший дежурный офицер — майор Янчук сообщил казарме: ПОБЕДА!
Тем же утром, восемнадцатилетний курсант Юрий Коссой, по его словам, на одном дыхании написал:
Великой радостью народной
Полна свободная земля.
Об этом дне четыре года
Мечтала Родина моя.
И вот — свершилось!
ДЕНЬ ПОБЕДЫ!
Не видел мир такого дня.
И море счастья, море света
Сегодня в сердце у меня.
И тянет к людям, к незнакомым,
Страну свою обнять сильней.
И стал сегодня мир мне домом,
И каждый встречный стал родней.
Так громче смех и звонче песни!
Победу встретил край родной.
Так пусть же ярче и чудесней
Горят салюты над страной!
Уже много позже после окончания войны отец был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За доблестный труд в Великой отечественной войне».