— Ладно, — встряхивает волосами Юля, — а у тебя, Лея, что было? Помнишь, о чем ты тогда мечтала?
— Не надо… Юль, оставь. Ерунда.
Она мотает головой и снова пытается убрать волосы за уши, но, прямые и блестящие, они падают ей на лицо темной вуалью.
— Давай посмотрим, о чем мечтала ты! — Юля уже переворачивает листы альбома в поисках нужной страницы. — Нашла! Читаю! «Я мечтаю о большом доме. О большой счастливой семье и детях, с которыми мы будем печь печенья, а потом угощать ими мужа, вернувшегося с работы. Но больше всего я мечтаю о дне, когда смогу открыто рассказать о своих чувствах, чтобы он наконец-то…»
Лея одним движением вырывает альбомный лист.
— Я же сказала, что не надо читать эту чушь.
Комкает лист в шар и, ни на йоту не сдвигаясь с места, через всю кухню, отправляет его в мусорное ведро.
— Офигенно метко, — замечает Костя. — В армии научилась?
— Ага. Простите.
Лея вылетает в коридор, и только, когда хлопает дверь в ванную, Юля прерывает повисшее неловкое молчание.
— Она его так и не забыла.
О ком это она, мать вашу?
Сара Львовна с тяжелым вздохом опускается за стол, качая головой.
— Нет, Юленька, не забыла. Бедная моя девочка, столько лет неразделенной любви! Сердцу, конечно, не прикажешь, но могла бы хотя бы неженатого мужчину выбрать…
— Вы о ком говорите-то? — хрипло спрашиваю я.
Это моя первая, кажется, фраза за весь ужин.
— Лея влюблена, папа. Уже много лет и в одного мужчину, но он женат. И только морочит ей голову.
Ну она тоже не особо хранит ему верность.
— Платон, помоги моей дочери.
— В смысле?
— У тебя ведь наверняка есть холостые друзья. Может, ты познакомишься Лею с кем-то из них? Может, она все-таки сможет забыть это глупое детское увлечение, которое только выматывает ей душу?
— Точно, папа! — подхватывает Юля. — Это хорошая идея! У тебя ведь столько холостых друзей.
— Не так уж и много! И потом они все мои ровесники!
— Ничего, — со знанием дела кивает Сара Львовна. — Ей и нужен опытный мужчина. У нее столько свиданий было со сверстниками, пока она служила в армии, а что толку!
Перед глазами тут же вижу Лею, голую и на коленях. Но уже не передо мной.
— Дурацкая идея, — трясу головой. — Забудьте.
— Это очень хорошая идея, папочка! Ты очень поможешь Лее! Например, как насчет твоего друга, с которым ты постоянно ездишь на охоту? Дядя Никита же холостой!
— Ростов? Ты в своем уме, Юля? Он же… Он…
Перетрахал половину Петербурга!
— Знаю, он заядлый холостяк, — отмахивается Юля. — Но попытка не пытка. Дядя Никита красивый, умный и видный мужчина. Сара Львовна, вам бы точно понравился.
— Ты моей Лее плохого не посоветуешь, так что верю. Платон, умоляю. Подсоби!
— Нет, — выдыхаю. — Вы чего? Ростов в свои тридцать пять уже в третий раз развелся. Зачем ей такой? И он все равно на десять лет ее старше!
— Любви все возрасты покорны, — замечает Сара Львовна. — И потом она честно пыталась завести отношения со сверстниками, я видела. Ничего не вышло. Думаю, со взрослыми мужчинами шанс исцелить мою девочку от этой нездоровой любви будет гораздо выше.
— А вы знаете, кто он? Может, мне лучше с ним поговорить? Объяснить, чтобы перестал морочить девочке голову.
Сара Львовна тяжело вздыхает.
— Лея ничего нам про него не рассказывает, папа, — отзывается Юля. — Удалось вытянуть только то, что он женат.
От мысли, что в номере отеля Лея могла представлять другого мужчину на моем месте, меня бросает в холодный пот.
— Лея идет, — тихо замечает Костя и добавляет громче: — Отрезать вам «Шарлотки», Сара Львовна?
— Конечно, милый, отрезай. И побольше, если его сама Ида Марковна готовила.
Когда Лея возвращается за стол, Юля, Костя и ее мать увлеченно поедают «Шарлотку». Все, кроме меня. На меня Егор крошит уже третий бублик, но моему внуку можно, что угодно.
Я впервые смотрю на Лею, через весь стол, так будто могу проникнуть в ее голову и узнать, какой женатый мудак пудрит ей мозги столько лет.
И часто она компенсирует свои страдания случайными связями?
Лея тоже смотрит на меня. Впервые с нашего отвратительного разговора в танцевальном зале. Бледные губы сжаты в прямую линию, а острый подбородок гордо вскинут вверх.
Несломленный полководец разгромленной армии, да и только.
— Я вас слышала, — произносит она. — Каждое слово. Можете не делать вид, что ничего такого не обсуждали за моей спиной.
Юля и Сара Львовна наперебой начинают объяснять, что хотят ей только лучшего, но Лея армейским жестом поднимает ладонь, а потом сжимает ее в кулак. За столом воцаряется тишина.