— Я хочу вам кое-что сказать, — произносит она. — Это очень важно для меня и я долго думала над тем, какое решение принять.
— Дорогая, ты о чем? — бледнеет Сара Львовна.
— Я решила продолжить службу в армии.
— Ты хочешь вернуться в «Цахал»? — ахает Сара Львовна. — Что такого произошло сегодня, что ты решилась на такой отчаянный шаг, Лея? Твоя обязательная служба окончена! Ты отдала долг стране, и теперь можешь продолжить учебу, выйти замуж и растить детей, как и хотела все эти годы! Я думала, ты вообще останешься в России…
— О таком речи не было, — отрезает Лея. — Я нашла себя в армейской службе, и мне по духу режим и дисциплина. А вот материнство — точно не мое, а детские мечты про печенья и мужа — просто романтическая чушь.
— То есть, ты снова уедешь, да? — веки Юли подрагивают. — Погостишь у нас и снова уедешь в Израиль?
— Да, Юль. Так будет лучше… Для всех.
— Но это опасно, черт возьми! — взрывается моя дочь. — Это сейчас тебя не пускали на передовую, а если ты пойдешь служить снова… Ведь там война, Лея.
— Там она никогда и не заканчивалась, — пожимает та плечами.
— Девушкам не место в окопах, — слышу собственный голос.
Лея наклоняет голову и спрашивает так предельно вежливо, что аж тошно.
— А где мое место, Платон Сергеевич?
Предназначенное только для меня продолжение читается в ее разъяренном взгляде так отчетливо, словно она произносит это вслух: «Может быть, на коленях перед тобой? С твоим членом во рту? А ты будешь мне платить за это!».
— Твое место может быть где угодно, но только не в казарме! Лея, я тебя умоляю, не делай поспешных выводов! — встревает Сара Львовна. — Может быть, ты еще встретишь хорошего мужчину здесь, в Петербурге.
— Сомневаюсь.
— А, может, у вас все наладится? С этим твоим…
Лея только сильнее поджимает губы.
— Ведь, насколько я помню, замужних не берут в армию. Да, Лея?
— Да, мама. Но замуж я не собираюсь… Пойду собираться, спасибо за ужин, Костя. Все было прекрасно.
Юлины потухшие глаза снова зажигаются, когда Лея покидает стол. Этот полный воинственности взгляд дочь и направляет на меня.
— Папа… — тянет она. — Ты ведь найдешь ей жениха?
Сара Львовна тоже смотрит на меня с надеждой. А Костя с лукавством в глазах бросает в рот невидимую горсть поп-корна.
Проклятье…
Глава 6. Любовное письмо
— Платон Сергеевич, к вам пришли! — возвещает Катя.
Мне не нравится галоп, в который устремляется мое сердце.
Жду, когда секретарша уточнит, кто же пришел, но, похоже, профессионализм покинул Катю, так же, как и меня — здравый смысл.
Поверх рабочих документов на моем столе лежит изрисованный розовым фломастером альбомный лист, который той же ночью после непродолжительной борьбы с доводами рассудка я все-таки достал из мусорного ведра.
Что я ожидал найти? Как минимум, что-то полезное, ведь не зря Лея так остро отреагировала на то, что Юля вообще начала читать это вслух.
Если раньше любовные послания сбрызгивали духами, то мне досталось письмо с крепким ароматом чеснока. На бумагу щедро выплеснута не только сиропная ваниль, в которую Лея верила в шестнадцать, но и потекший холодец. Возможно, даже с моей тарелки.
Если бы я спас вещдок раньше, то сердечко, которое я заметил в самом углу послания, было бы еще целым. Но под напором холодца не сдались только буква Л и знак плюс, а мужское имя в этом любовном уравнении так и останется неизвестным.
После звонка Кати прячу все еще влажный лист бумаги под другие документы и принимаю небрежную позу возле раскрытого окна. Леино любовное письмо теперь может стать отличным химическим оружием. Не только кабинет, но и мои руки все пропахло чесноком.
Ну что так долго? Кто там зайти не решается?
— Пап, привет! Фу, ты что сало тут ел?
Плечи сами собой опускаются. Всего лишь Юля.
Впрочем, сердце недолго бьется спокойно.
На столе, кроме прощального письма вампиру, у меня лежат неподписанные эскизы Виолетты! В них я и пялился, пока в мыслях перебирал возможных женатых мужчин, с которыми у Леи могут быть отношения, а потом принялся изучать детские мечты одной нимфоманки.
Подлетаю к столу и смахиваю документы в распахнутый ящик стола, но чертовы розовые зажимы цепляются за другие папки и бумаги, и вместо того чтобы быстро исчезнуть, веером рассыпаются по кабинету.
Юля, естественно, бросается помогать. Альбомный лист с розовыми крупными буквами виднеется под горой дизайнерских эскизов. Час от часу не легче!