Мог ли я отвернуться от дочери, узнав о ее ранней беременности? Разумеется, нет. Юля была для меня всем. Моим долгом было поддерживать ее, а не осуждать. Пусть я и не сразу смирился с тем, что моя девочка так рано повзрослела.
Оксана же…
Я ценил в ней семейность, у нее тоже был сын, которого она рано родила. И я думал, что мы с ней хотя бы в этом на одной волне.
Но, когда Юля рассказала о беременности, Оксана впервые дала волю тем чувствам, которые раньше скрывала от меня. Если я вспоминал детство Юли с теплой грустью, поскольку остался один на один с ребенком, для Оксаны те дни были ярмом на шее. А ее сын — тем, кто навсегда изменил ее жизнь. И не в лучшую сторону.
И когда Оксана посоветовала моей дочери бежать на аборт, принял единственное возможное решение — поставить точку в этих отношениях.
Оксана стала моей последней попыткой создать собственную семью.
Я бы предпочел с ней больше не встречаться, но, во-первых, у нас общий внук, хотя бабушкой Оксана быть не готова. А во-вторых, аккуратно выяснить все о двойной жизни, которую ведет Лея, мне тоже больше не у кого.
Погрузившись в мысли, привычно иду следом за официантом к свободному столику. Перебирая в памяти блюда меню, с тоской вспоминаю «Оливье» и курицу-гриль, приготовленные по случаю приезда Леи. В меня тогда кусок не лез, а жаль. Не знаю, почему Костя так упрямится и не идет учиться на повара, по-моему, это его призвание.
Заняв столик, думаю, как повернуть разговор с Оксаной к интересующей меня теме, но чей-то пристальный взгляд возвращает меня к реальности.
Неужели Оксана приехала так быстро?
При виде густо подведенных черных глаз под кожей растекается лава.
Пойманная врасплох, Лея даже не пытается отвести взгляд. Она смотрит на меня в упор, тем же непроницаемым и нечитаемым взглядом, который снова влечет меня магнитом.
Встаю и иду к ней.
Не будем же мы в гляделки играть, верно? Что бы ни произошло раньше, это все еще Лея, подруга моей дочери, я видел ее нескладной девчонкой, а о том, какой она стала теперь, я всячески пытаюсь забыть.
Но забыть об этом особенно сложно, когда темная помада на губах так и притягивает мой взгляд.
Сажусь за ее столик, при этом, даже не спрашивая разрешения.
Лея только вскидывает бровь, но вслух ничего не говорит.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю вместо приветствия.
В Питере хватает ресторанов. И в то, что она оказалась в этой траттории возле моего офиса случайно — я не верю.
Поразительно, что я обрадовался бы ее любому, даже надуманному визиту в мой офис, а вот такая случайная встреча меня бесит.
Вот почему я не очень-то приветлив. Она вызывает во мне слишком много противоречивых эмоций, а я отвык от сложных чувств.
Официант ставит перед Леей тарелку салата.
— Не поверите, — отвечает она. — Я тут ем.
От моего аппетита снова не осталось и следа, так что заказываю только «эспрессо» и бутылку воды.
Лея самообладание не теряет, как и аппетит. Жует, глядя перед собой, и делая вид, что меня рядом нет.
— Но почему ты решила пообедать именно в этой траттории?
Не говоря ни слова и не отрываясь от салата, достает огромный пакет с логотипом офтальмологической клиники, брошенный на свободный стул.
Сочтя, что этого ответа для меня будет достаточно, опять принимается за хрустящие листья.
Ходила, значит, в клинику? Ну да, судя по адресу, недалеко.
Но на Лее невероятно короткая темная юбка, и я прекрасно вижу обтянутые темными колготками бедра. Замшевые сапоги выше колен. А водолазка даром, что связана из плотной нити. Как и тот красный свитер, который был на ней в аэропорту, водолазка не доходит ей даже до талии. Я вижу полоску загорелой кожи на животе, чуть выше пупка. Что за страсть к коротким кофтам? Ладно, в Израиле, но в Питере сегодня минус пять и идет мокрый снег.
Визит к врачу? Как бы не так.
— Признавайся, назначила свидание своему женатику? Тут же только офисы вокруг, все-таки деловой центр города. Его ждала, так?
Лея давится едой и тянется за салфеткой. Пытаясь откашляться, она смотрит на меня округлившимися глазами, и я понимаю, что попал в точку.
Официант как раз приносит мой кофе, и я откидываюсь на стул.
— Ну, давай вместе его подождем.
Вот и не придется вытягивать из Оксаны сплетни, увижу мудака своими же глазами.
— Уходите, Платон Сергеевич… — трясет она головой.
— Не выкай. И больше не обращайся ко мне по имени отчеству.
Лея еще какое-то время смотрит на меня, потом снова тянется к вилке. Испуг прошел, аппетит остался в норме.