Кто-то вошёл, и я резко поднялась, задев Афродиту, она пошатнулась и грохнулась на пол. Я испугалась, хоть и знала, что вряд ли сломаю ее. И я сломала ее. Не знаю моя ли особенность — неуклюжесть, либо просто божье наказание. Это уже даже не случайность, а система.
Я растерялась и даже не сразу заметила того, кто стоял в дверях. Это был Лэнгфорд. Шейн Лэнгфорд. И я разбила его антикварную статуэтку, которую казалось, невозможно разбить.
— Вы… Я…
Господи, у меня и речь пропала. Я смотрела то на Шейна, то на Афродиту без ноги.
— Клянусь, я не хотела. Я просто смотрела. Боже мой… Я разбила ее.
Я села на корточки и принялась приделывать обратно эту чёртову ногу. Разумеется, все было тщетно. Шейн подошёл сзади и поднял меня с пола, развернув к себе. Уверена, что выглядела жалко.
— Я не хотела.
— Успокойся. Ясно? Она не моя.
Я бы должна расслабиться, но какая разница, чья это статуэтка, если я все равно ее испортила. Лэнгфорд тоже понимал это.
— Сколько… Сколько это стоит?
— У тебя нет таких денег, Скарлетт.
Он провел большим пальцем по моей влажной щеке. Все внутри меня дрожало. В баре, когда я разбила бутылку, мне повезло, и я отделалась лишь увольнением, но даже тот ликер не стоил таких денег.
Чертов Шейн был прав, у меня нет таких денег. Я подошла к окну и вытерла лицо тыльной стороной руки.
У меня даже нет кредитной карты на подобный случай. Я перевела дыхание и обернулась к Шейну. Он все это время не говорил ничего, словно выжидал чего-то. Может, когда я вдоволь настрадаюсь от безысходности?
— Я что-нибудь придумаю.
Он хмыкнул в ответ.
— Конечно, у тебя есть Арчи, он обязательно поможет.
— Нет! Арчи не должен знать об этом всем. Клянитесь, что не узнает!
Я подошла к нему и остановилась на расстоянии вытянутой руки.
— Зачем мне это, Скарлетт?
— Не… Не называйте меня так.
Мое тело буквально вибрировало, а мы, всего-то, находились в одной комнате. Энергетика этого мужчины, казалось, могла заполнить собой целый мегаполис. Каждое его движение, каждое слово, выглядело, будто он тщательно это обдумывает, но это было не так.
— Я заплачу за статуэтку, — внезапно заявил Шейн.
Я нахмурилась.
— Заплатите? Нет, я не хочу, понятно? Вы прислали мне картину для чего, мистер Шейн? Чтобы я чувствовала себя неловко? Чтобы в очередной раз напомнить о том, что между нами произошло?
— Как будто ты могла забыть.
— Вы слишком самоуверенны.
— Я подарил ее, чтобы сделать тебе приятно. Но я могу сделать намного приятнее, Скарлетт, если ты перестаешь быть маленькой глупой девочкой. Я сделаю из тебя женщину.
Я сглотнула.
— Есть вещи, которых ты никогда не познавала в своем розовом мире.
Нервная усмешка выскользнула из моего рта.
— Это Вы говорите мне о розовом мире?
Он оскорбил меня, и даже я сама не сразу поняла, что это так. Человек, имеющий все, что захочет, говорит о каком-то розовом мире. Хуже всего, позже, я поняла, что он имел в виду, и может быть, он даже прав.
Я смотрела на него и понимала, что ничего хорошего ждать от него не стоит. Я чувствовала, будто он способен протащить меня сквозь каждый уголок ада.
Шейн коснулся костяшками пальцев моей щеки, он изучал моей лицо с особым вниманием, словно маньяк. Он смотрел, будто его слова и вправду имели смысл. Словно я принадлежу ему. На ночь или две, не имеет значения. Он пометил меня. Мое сердце грохотало гулко и быстро, то ли от страха, то ли от воли собственных мыслей.
Теперь молчание Шейна нервировало меня.
— Давайте покончим с этим, мистер Лэнгфорд, — уверено заявила я, — нам обоим известно, зачем Вы здесь. Валяйте. Денег у меня все равно нет. Мне нечего терять, кроме Арчи. Но если Вы хоть что-то ему скажете, мне плевать кто Вы, я сломаю Вашу жизнь тоже.
Он не верил мне, больше, он смеялся надо мной, это было заметно. Но и я сама не верила, потому что даже мой голос дрожал. Я так держалась за Арчи, за свою правоту и гордость, что ненавидела себя за то, чего хочу.
Шейн ничего больше не сказал, он дёрнул меня на себя и вжал в стол, его лицо уткнулось мне в шею, обжигая кожу горячим дыханием, я опрокинула голову, хотя всячески пыталась делать вид, что мне не приятны эти прикосновения. Пусть думает, что мне это ненавистно, пусть думает, что я делаю это, потому что пришлось.
Поцелуи сменились укусами, Шейн резко поднял меня и усадил на стол. Что-то грохнулось на пол и покатилось по нему, кажется, это были шариковые ручки.
Я чувствовала напряжение между нами, но все это лишь усложняло для меня ситуацию. Вместо стыда, который я должна испытывать, я ощущала трепет внизу живота, нарастающее возбуждение между ног.