А прошлое… пусть останется в прошлом. Чего о нем жалеть? Мало ли у кого какие в жизни были травмы и неприятности – я еще легко отделалась, можно сказать. Да и как можно о чем-то жалеть, когда такое чудо у меня появилось? Кто бы мог подумать, что у таких циничных гадов рождаются такие замечательные дети!
– Девушка, вы почему сбежали раньше времени?
До одури знакомый голос, строгий и почти-бас, заставляет меня в ужасе замереть на полушаге, в трех метрах от спасительной машины. Не успела, черт бы его побрал, на две секунды не успела!
Я не поворачиваюсь. Застыла, словно он меня не позвал, а околдовал. Что, впрочем, одно и то же, если речь идет о… нем.
– Мам, тебя дядя зовет! – дергает меня за руку Масюня, прижимаясь и кокетливо подглядывая из-за моего рукава на того, кто уже стоит за моей спиной.
– Простите… у нас срочные дела… вот, пришлось уйти, – оправдывается за меня мама, явно не зная, как обращаются к ректорам.
Да, я и сама не знаю. Господин ректор, что ли? Или по имени-отчеству? Странно вообще называть его как-то другому, кроме как по имени. Однако придется – будем надеяться, что он меня не узнал.
Тяжело выдохнув, я медленно поворачиваюсь. Заранее делаю лицо «взрослее» - о, я умею выглядеть взрослее! Я вообще теперь выгляжу старше, чем тогда, хотя прошло всего четыре года, и мне всего лишь двадцать три. Я очень умело крашусь, одеваюсь, как тридцатилетняя – мне неудобно выглядеть слишком юной рядом с дочкой и отвечать на бестактные вопросы по поводу возраста, в котором я ее родила.
Поворачиваюсь до конца и теряюсь – тупо уставляюсь в лицо высокого мужчины напротив и молчу. Не могу найти вообще никаких слов, хоть за секунду до этого подготовила отличный, все-объясняющий и довольно изящный ответ.
«Простите, господин ректор, мне пришло сообщение о поступлении в другой ВУЗ, более удобный для меня по расположению. Он был для меня на первом месте в приоритетах, а потому я перехожу учиться туда. Всего вам хорошего».
Ага, как же. Я и первых трех слов из всего этого не произнесу, когда он так близко.
– Саш, это же неудобно так быстро убегать… – запыхавшись, какая-то женщина настигает ректора, прижимая к себе папку, в которых носят доклады. – Попечители подумают, что тебе все равно…
– Мне плевать, что они подумают… – огрызается он, не сводя с меня расширенного, темного взгляда.
А я все еще надеюсь, что он меня не узнал. Сжимаю судорожно Масюнину пухлую ручку, пытаюсь даже спрятать ее у себя за спиной. Стискиваю челюсть, вызывающе смотрю ему прямо в глаза. «Не твое! Не отдам!» – ору этим грозным взглядом.
Но увы. Надежды идут прахом, как и многое другое в моей жизни.
Внезапно моргая, ректор прокашливается… мотает головой. И медленно, ошарашенным голосом произносит.
– Значит, мне не показалось. Ну, здравствуй… Дикая Лилия. Вот уж… не ожидал.
1-2
Пока я собираюсь с мыслями, понимаю, что женщина с папкой тоже смотрит на меня, и отнюдь не дружественно. И внезапно узнаю ее – это же его ассистентка! Она и тогда была с ним – молодым, амбициозным кандидатом наук, приехавшим в Нью-Йорк на конференцию по новым технологиям онлайн торговли, куда я сама попала чуть ли не по ошибке.
Только тогда ассистентка называла его не «Саша», а Александр Борисович.
«Сашей» его называла я.
– Здравствуй… те, – мямлю я, отводя взгляд и с тоской глядя на машину, в которую так и не успела запрыгнуть. Нащупываю в кармане плаща ключ и громко пикаю им, давая понять, что мы спешим, убегаем, и вообще нас уже тут, считай, нет.
– Посему… дикая Лиля? – сбивая мои планы, интересуется за моей спиной Масюня. И, конечно же, привлекает к себе внимание ректора, который чуть отклоняется вбок, пытаясь рассмотреть, кто там у меня прячется. Я завожу дочку еще дальше за спину.
– Потому что я так назвал твою маму, когда мы познакомились, – охотно отвечает он, отклоняясь еще дальше вбок и почти нагибаясь, – а она с этим согласилась. Слышала про ролевое позиционирование?
Мне вдруг становится смешно – несмотря на многолетний богатый опыт общения с самыми разными людьми, этот товарищ явно не умеет разговаривать с маленькими девочками.
– Неа, не слысала… – несмотря на мое сопротивление, Масюня умудряется выглянуть – с другой стороны, куда тут же отклоняется и ректор.