— Можно она у вас посидит немного? Потом я ее заберу, — попросил он Антона, который только пожал плечами на это.
— Да нефиг делать! Пусть присутствует, — ответила за него Даша. — Слушай, а это чучело ее, да? Клево! — Она наклонилась над сидящей старушкой и заглядывала ей в лицо, потрогала пальцем нос, постучала костяшками пальцем по черепу. — Слушай, а как живая. А?
— Я думал, ты уже того, — сказал Антон, постепенно приходя в себя. — А кто тебе бороду-то сбрил, это же твоя индивидуальность была.
Он все еще не доверял своим глазам и никак не мог поверить, что братьям Сасипатровым удалось оживить Максима.
— Для конспирации.
— А-а, тогда понятно, — как-то отвлеченно проговорил Антон.
— Да очнись ты, Антон! Все хорошо. Все хорошо так, как лучше не бывает. Живой я, вот бабушку мне подарили. Будет теперь у меня дома стоять… — и, бросив на нее взгляд, — в смысле, сидеть, — посмотрел на отвлеченного Антона, обнял его за плечи. — Да ладно! Живой я! Живой!
— Я вижу, что живой, — словно очнувшись от его воздействия, проговорил Антон. — Но я же тебя там видел… Неужели эти дурики тебя все-таки оживили?.. Как это им удалось?.. Я же у них труп разъятый видел…
— Какие еще дурики? Ты чего? Пойдем-ка в кухню, я тебе расскажу все.
Они направились в кухню. Восхищенная Даша тем временем изучала забальзамированную старушку: она отогнула платок у нее на голове и заглянула на зашитое темя, о котором говорил Антон…
— Во, клево!.. — шептала она восторженно. — Ну супер!
— Все-таки я ничего не понимаю, — сказал Антон, усаживаясь на табуретку. — Я ведь тебя своими глазами видел. Вот такого. — Он растопырил на руках пальцы и, сделав зверскую гримасу, показал другу.
— Да видел, видел… Давай я все сначала расскажу.
Когда они расстались с Антоном, Максим отправился домой. Он уже почти дошел до своей парадной, как его окликнул мужчина среднего роста и спортивного телосложения в бейсболке.
— Тебя нельзя идти домой, — сказал он. — Ты знаешь тайну этого проклятого музея. Теперь твоя жизнь ничего не стоит.
Максим почему-то сразу поверил незнакомцу. Они решили зайти в кафе и поговорить подробнее. Мужчину звали Николай. Месяц назад, случайно посетив музей восковых фигур, он обнаружил в нем мумию своей жены, умершей два года назад. С тех пор он стал изучать способы бальзамирования, посещать Публичную библиотеку, читать научные статьи на тему бальзамирования трупов, попутно изучил способ древних египтян, так что теперь и сам мог промышлять этим ремеслом. Но самое главное — он следил за музеем и его сотрудниками. Как тело его жены, похороненное на Богословском кладбище, могло оказаться в этом музее? Скорее всего, здесь работала целая индустрия по похищению покойников из моргов, с кладбищ и бальзамированию их каким-то неизвестным способом. Николай нигде не нашел его описания. Египетский способ мумифицирования не подходил, существовали упоминания о старинных рецептах бальзамирования древних шумеров и скифов, но рецепты эти были утеряны. Николай предполагал, что работает целая шайка. Но сколько он ни следил за музеем, никаких криминальных элементов не замечал. В музее работали только старушки-смотрительницы, похоже, не подозревавшие о том, что оберегают на самом деле, да еще директор музея, толстый и безобидный человек. За эти два месяца в музей не привозили никаких новых экспонатов — ни в гробах, ни в саванах — или делали это очень скрытно. Николай заметил, что директор музея остается ночевать в задней комнате, расположенной за демонстрационными залами. Возможно, в музее имелся еще один вход. Но сколько Николай ни пытался разыскать его, все было безрезультатно.
Тут же в кафе они договорились с Максимом работать сообща. То, что какие-то подонки крадут из могил и моргов свежие трупы, было очевидно. Возможно, сделав нужное количество экспонатов, они остановили свой бизнес — не устраивать же из покойников столпотворение, тем более, что имеющиеся залы были уже плотно заставлены. Николай запретил появляться Максиму дома — пусть уж лучше все думают, что его выкрали. Никак Максим не думал, что Антон бросится его разыскивать на следующий же день. Конечно, его нужно было предупредить, но Николай запретил, сказав, что все его поведение должно быть естественным. Естественным и было: Антон в это время разыскивал его по всему городу. Один раз, правда, Максим позвонил, чтобы сообщить, что у него все хорошо, но Николай застал его во время звонка, и разговор пришлось прекратить.
Теперь их было двое, и они смогли установить за музеем круглосуточное наблюдение. Но только потеряли время: никто ни ночью, ни днем не привозил на выставку покойников. Тогда решили подойти к проблеме изнутри. Вчера вечером, перед закрытием музея Николай с Максимом под видом посетителей проникли в музей и разошлись по залам. Им и прятаться-то не пришлось, просто каждый из них, выбрав укромный уголок, остановился и замер. Обалдевшие от фигур смотрительницы музея даже не заметили прибавления в их армии еще двоих обездвиженных, тем более что фигуры в залах для какой-то неведомой цели постоянно меняли местами. Так что преклонных лет смотрительницы сами путались, кто где стоит. Максим выбрал местечко поближе к своей бабушке, чтобы не так одиноко было стоять. Только устроился, замер — приходит Антон и, увидев Максима, уставляется на него с изумленной физиономией… Максим ему мигал-мигал, аж лицо свело, а Антон стоит и смотрит ошарашенно, как под гипнозом… Тут бабка с тазиком подскочила… ну и прочее.