У нее наладились отношения с матерью. После стольких лет отчуждения она стала если не понимать Марго, то по крайней мере ценить ее положительные качества. Хотя Элисон по-прежнему раздражало обилие советов, которые рассыпала вокруг себя Марго. Она не изменилась ни на йоту, но зато изменилось отношение к ней ее дочери. Элисон научилась терпению, научилась прощать людям их недостатки. Ведь только такой подход к жизни позволяет надеяться, что люди, в свою очередь, простят тебе твои.
И если в жизни ее существовала пустота, которую не могло заполнить общение с друзьями и матерью, так что с того? Она выживет. Она справится. Что-то находишь, что-то теряешь. Трудно с этим спорить.
Старый ирландский сеттер, дремлющий у ее ног, поднял вдруг голову. Петр Великий, принимавший неподалеку солнечные ванны, поднялся, глухо зарычал и стал принюхиваться к ветру.
Элисон услышала, как к дому Колеттов подъезжает машина. Она сидела неподвижно, почти не дыша, и смотрела, как приближается знакомый «Мерседес».
Но не встала, даже когда Коул остановил машину и вышел. Он не спеша подошел к Элисон, и она испытала мимолетное раздражение по поводу его спокойствия. Как долго он не приезжал!
Коул склонился над Элисон, вглядываясь в личико спящего Джейми.
— Растет, — сказал он. Элисон знала, хотя не могла бы объяснить, откуда, что за словами его стоит нечто большее, чем банальная констатация факта. Они означали: «Мой мальчик растет, а я пропускаю драгоценные минуты его детства». Они означали: «Я теряю время вдали от сына, который один связывает меня с будущим». И еще они означали: «Мне так холодно и пусто, пустите меня к себе, согрейте теплом своей жизни».
— Почему ты отозвал иск об опекунстве? — спросила Элисон, словно они расстались вчера, а не месяц назад.
— Потому что мне пришлось наконец признать правду. Джейми будет лучше с тобой. Я могу быть самым замечательным отцом на свете, но не могу стать матерью, Элисон.
— Тогда зачем ты провел меня через этот ад, Коул?
— Потому что мне было больно. Потому что я считал, что Джейми должен принадлежать мне. Но когда я понял, что ты могла свести на нет весь процесс, просто заявив, что я — не отец Джейми, у меня появились сомнения. Потом твоя мать рассказала, что доктор Эрл предлагал тебе выйти за него замуж, но ты тоже отказалась, хотя и это был замечательный выход. И тут я понял, что этот иск — всего лишь один из пунктов в длинном списке совершенных мною ошибок.
— Так вот о чем вы говорили с Марго тогда, в холле суда?
— Да, — Коул улыбнулся. — Она вправила мне мозги. И объяснила, почему не может помочь тебе материально. Это требовало настоящей смелости. Марго — истинная леди, как и ее дочь. Если бы ты сказала судье Ландау, почему не смогла получить от нее поддержки, это обеспечило бы тебе перевес. Но ты не могла выставить мать на посмешище.
— И поэтому ты отозвал иск.
— Поэтому и потому, что понял, что был не прав с самого начала. Единственной причиной этого иска была моя боль и обида. Я никак не хотел признать собственной вины. Мой брак с Джуди был настоящим кошмаром. Я так боялся снова связать себя какими-то узами, что сам отпугивал от себя приличных женщин, делал все для того, чтобы им не пришло в голову взглянуть на меня дважды. Потом я встретил тебя, сделал тебе весьма легкомысленное предложение и получил серьезный отпор. Но я все равно думал, что ты играешь в свою игру, до того вечера, когда ты спасла мою лошадь. Тогда я понял, что ты именно такая, какой кажешься, — забавная, преданная своему делу, упрямая женщина. Но прежде чем я успел привыкнуть к этой мысли, ты перевернула все с ног на голову, дав понять, что ты… доступна. Черт побери, это сбило меня с толку, я не знал, что делать. Но одно я знал точно — что влюбился в тебя по уши.
— Почему мы тогда не поговорили друг с другом, не объяснились? — сокрушенно сказала Элисон.
— Потому что я — чертов идиот, — в голосе Коула слышалась горечь. — Я мог сказать тебе все в тот уик-энд, так нет же, мне понадобилось заключить этот глупый договор — не говорить ни о чем серьезном. Я твердил себе, что все произошло слишком быстро, что ты полна решимости не связываться с мужчинами и наверняка не чувствуешь того, что чувствую я. Мне хотелось выбрать подходящий момент, и, если честно, хотелось все-таки проверить свои чувства, узнать тебя сначала поближе. А потом ты сбежала от меня, оставив эту дурацкую записку.
— Я могла остаться и выяснить с тобой отношения, но не хотела, чтобы мне сделали больно.
Теперь они молча смотрели друг на друга.