Зиру со вздохом опустила голову, её искривлённая шея громко хрустнула.
— Да.
Вуаль, скрывавшая левую часть Эгидиусова лица, шевельнулась, и из-под неё высунулась треугольная чёрная головка с маленькими как шипы розы рожками. Рокурбус зевнул, широко распахнув алый зев, чуть ли не вывернув его наизнанку, выполз целиком и по телу хозяина опустился на землю. Тёмный фамильяр принялся расти на глазах, превращаясь из крохи в тварь, способную проглотить буйвола целиком.
— Прошу, прекраснейшая.
Колдун ступил на чешую у основания змеиной шеи, госпожа убийц уселась чуть дальше, а её слуги устроились поблизости. Как и прежде неведомая сила словно приклеила Зиру к Рокурбусу, так что ни упасть с него, ни соскользнуть сделалось невозможно.
— Давно хотела спросить, — она провела рукой по гладким чёрным чешуйкам, — у тебя под вуалью что, есть экстрамерный карман? Где он там прячется?
— Нет, прекраснейшая, экстрамерный карман у меня в подкладке плаща, и он довольно большой. А Рокурбус живёт в голове.
— В голове?
— Да, — шепнул колдун, тыкая в змея пятой посоха, — левая половина мозга была мертва, я удалил её через ноздрю, вырезал глаз, пробил дыру от пустой глазницы, и устроил Рокурбусу гнездо. Очень удобно и ничего не пропадает даром.
Фамильяр тронулся с места, а госпожа убийц крепко сжала бёдра, дрожа всем телом от сладкого и горячего чувства внизу живота. Услышанное взбудоражило её фантазию.
Эгидиус Малодушный направил своего фамильяра по долине реки Луюцьян, на берегах которой было без счёта рыбацких деревень и небольших городков. Колдун, однако, старался держаться от больших скоплений народа подальше, так что змей нёсся по бамбуковым лесам, лишь изредка выползая на дороги в ночное время.
Рокурбус пожирал всё, что не успевало убраться с пути, и изредка хозяин позволял ему проноситься прямо через небольшие деревни в глуши. Тогда змей рушил дома словно шипящий ураган, проглатывал всё живое и мчался дальше, оставляя позади ужас и смятение.
Постепенно путь становился сложнее, — в северных провинциях Индаля ландшафт был изуродован бесчисленными скальными грядами, в которых прятались дозорные крепости императорских пограничных воинств. Солдаты разведывательных подразделений сновали по тысячам тайных троп, выискивая разбойников, контрабандистов и малые отряды северных налётчиков. Продвигаться приходилось ночами, очень осторожно, чтобы не призвать на себя ярость всей миллионной армии.
Так они всё сильнее отдалялись от плодородных земель и приближались к границам Имем-Муахит. Поросшие лесами скалы сменил странный, чужеродный пейзаж: холмистые земли приграничья были покрыты разноцветными полосами, почва синяя, красная, жёлтая, белая, зелёная, охряная, яшмовая, и сотни других оттенков перемежалась там, будто божественный художник потратил век, выводя исполинской кистью полосы.
— Это опасные земли, — прошептал Эгидиус на исходе очередного дня.
Колдун заставил Рокурбуса остановиться на возвышенности, с которой открывался вид на цветные холмы, поросшие цветными же травами.
— Опасные даже для тебя?
Он повернулся к Зиру так, чтобы видеть её единственным глазом.
— Для нашей миссии, прекраснейшая. Через эту территорию на северный Индаль часто нападают кочевники ибн-джакалла, поэтому здесь много патрулей.
— Я надеялась, что мы оставили это позади…
— Оставили крепости с большими гарнизонами. Но здесь, на просторе, кочуют отряды целой конной армии.
— И это такая проблема?
Колдун чуть приподнял и опустил праве плечо.
— С одним отрядом, даже большим, я справлюсь легко. Но у индальцев хорошая система связи, и они умеют быстро концентрировать силы. Можно устроить полноценную битву, это истратит все мои запасы гурханы с сомнительной пользой. Разумнее просто не попадаться им на глаза, что непросто под открытым небом.
Хотя солнце уже клонилось к закату, его свет ещё мог ослепить, и ужасная женщина осматривалась, прикрыв глаза ладонью.
— Что ты знаешь о Семи Пустынях?
— Многое, прекраснейшая. Мне известны все опасности, которые кроются в дюнах, и как эти опасности обойти. У нас впереди может быть непреодолимо долгий путь, днём солнце посылает испепеляющий жар, а ночью по пустыне бродят чудовища и нежить.
— Мы опаснее чудовищ и нежити.
— Да, мы опаснее, — прошептал Эгидиус, — но беда в том, что глазами мертвецов смотрят некроманты. Они внимательно следят за своими владениями, как только нас обнаружат, не пройдёт много времени, прежде чем салих натравит на нас несметное воинство.