— Нас ждёт война?
— Нас всегда ждёт война, легат, но не в этот раз. Время до прибытия объявляется для легионеров свободным.
— Я позабочусь, дабы они провели это время с пользой, мой император.
Туарэй нахмурился.
— Ты не понял божественного указания, легат, — сказал он, — свободное время не для тренировок и учений, а друг для друга.
— Мой император?
— Откуда возьмутся новые легионеры, легат? Мне объявить набор среди гномов, или, ты считаешь, что люди из первого попавшегося поселения будут достойны испить драконьей крови?
— Нет! — излишне резко ответил Фуриус Брахил, которого подвело обычное хладнокровие.
— И я так не думаю. Чтобы в будущем у нас появились десть когорт, нашим нынешним легионерам нужно свободное время для создания новых легионеров. Пусть отдыхают, общаются, обживают… казармы. Время ещё есть.
— Я понял вас, мой император.
Город продолжал набрать высоту, ветра становились всё злее, а бог вдруг рассмеялся.
— Мой император?
Туарэй ответил не сразу, сначала смех его утих, потом долго играла широкая улыбка.
— Вспомнил тут. Давным-давно, когда я был ещё смертным мужем, мне выпало сразиться в заклятым врагом. Он оказался намного, намного могущественнее и одолел меня. А потом убил. Но незадолго до того враг сказал мне: «мотылёк дракону не соперник». И вот… нет, постой, память подводит меня. Это сказал другой… другое существо. Хм, как странно, я действительно всё хуже помню, кем был раньше…
Бог замолчал, следя за тем, как большинство заснеженных вершин скрывается за гранью крепостных галерей.
— Мой император, — тихо произнёс Брахил, — если вы желаете я отправлюсь на поиски и уничтожу вашего врага…
— Безмозглый червь! — рыкнул Туарэй, резко повернувшись к своему чемпиону с оскалом и ненавидящим пламенем в глазах. — Стал бы я богом, если бы не умел нести возмездие своими руками! Мой враг давно мёртв… как камень! Я убил его, как и всех остальных, кто стоял против меня, либо обманывал меня!
Брахил смотрел на почерневшую от огня великанову кость, пережидая божественный гнев.
— Прошу прощения.
Огромный город крепость Шдаваргарн медленно плыл по воздуху на восток; каменная полусфера его нижнего панциря щетинилась обломками тысячи ста семи каменных колонн и мягко светилась десятками исполинских рун. Ничего подобного Валемар не видел уже почти пять тысяч лет.
— Я убил его, — повторил Туарэй уже спокойнее, — а насмешили меня спутавшиеся воспоминания. Мотылёк дракону не соперник, верно. Разве что…
«По итогу Джакеримо был прав, — мотылёк сгорел, а дракон остался. Не иронично ли?»
Эпилог
Зиру сидела в тёмном каменном коробе, поджав колени к подбородку. Ей было холодно, голодно, хотелось пить, но ни одно из чувств не достигало высшей степени мучительности. Всё просто длилось, будто замерло на терпимой ступени. Блеклый зеленоватый свет шёл от иероглифов на стенах и полу, какая-то часть истории рассказывалась там, но Зиру не могла и не желала её читать. Единственное, чего она хотела, это вырваться из темницы, в которой не было решёток и замков. Зато был страж. Стоял в коридоре напротив, абсолютно неподвижный, статуя чёрного мрамора гигантского роста, с башенным щитом и копьём, шакальим шлемом на голове. От него веяло смертью, уж этот запах Зиру ни с чем не спутала бы. Неподвижность обманчива, любая попытка выйти без разрешения будет прервана ударом копья, выточенного… или отлитого из чёрного стекла. Оно длинное, дотянется до любого уголка камеры. Сколько времени прошло? В темноте казалось, что годы.
Последние воспоминания Зиру были сумбурными, сначала она прошла сквозь великую боль, растворялась в агонии, потом краткое прояснение и вспышка света. Все дети знают, что нельзя смотреть на солнце, но что делать, если само солнце смотрит внутрь тебя? Это было как летняя болезнь, когда ещё маленькая Зиру жила в Анх-Амаратхе и ей напекало голову до потери сознания. Потом она долго болела, мучилась мигренью и тошнотой, горела изнутри, а мерзкие жрицы презирали её ещё больше. Они-то могли входить в огонь как в воду, а от солнца только крепли… тупые шлюхи Элрога.
Зиру не помнила, как оказалась в этой каменной ячейке, лишь изредка здесь появлялись некроманты Чёрных Песков, обритые наголо, с татуировками на лбах, проверяли её и молча уходили, не обращая внимания на вопросы. Сколько времени прошло? В темноте казалось, что годы.