— Кто этот салих?
Колдун не сразу нашёлся с ответом.
— Салих — это круг великих визирей Вечно Спящего Фараона, прекраснейшая Зиру, правящий совет Чёрных Песков, если угодно, архииерархи Аглар-Кудхум — Культа Шакала. Он состоит сплошь из личей и демоличей огромной силы.
— И эти старые кости держат под присмотром всю пустыню?
— Едва ли всю, — слишком большие расстояния. Но чем ближе к Чёрным Пескам, тем тяжелее оставаться незаметным. Кстати, сердце пустыни можно разглядеть и отсюда, оно там.
Посох указал в даль, туда, где на горизонте едва виднелось густое чернильное пятно.
— Над Чёрными Песками солнце не светит уже тысячи лет, прекраснейшая, это край тлена и вечной ночи.
— Понятно, понятно, — раздражённо скрежетнула Зиру, по лицу которой пробежали пугающие спазмы. — Пока что я слышу только, что попасть туда нельзя. А нам ведь надо.
— Разумеется. По земле нельзя… анклавы джиннов… кочующие станы ибн-джакалла… по воде невозможно, ибо её нет… остаётся воздух.
— То есть, — глаза Зиру попытались сощуриться, но кожа была столь натянута, что получилось только у одного и ужасная женщина стала казаться очень подозрительной, — можно долететь? Вот так просто?
— Летать над пустыней также опасно, как и над Драконьим Хребтом, здесь за небом смотрят некроманты, и у них достаточно средств кого угодно опустить на песок, прекраснейшая.
— Ты можешь говорить прямо?
— Приношу извинения. Я предлагаю нам с вами не стремиться на север, в сердце пустыни, куда мы никак не сможет попасть ни при каких обстоятельствах. Давайте возьмём западнее и направимся в Изумрудный халифат. Нам нужен любой крупный город, собирающий Мёртвый налог. Именно с ним мы и отправимся в Чёрные Пески, потому что некроманты собирают этот налог по воздуху. Тут главное успеть в этом месяце.
— А если не успеем? — нервно спросила ужасная женщина.
— Придётся ждать ещё месяц, — прошелестел колдун.
Зиру прикусила губу, но кровь почти не вытекла из ранки. На востоке мира большинство народов пользовались аунуанским календарём, в котором год делился не на двенадцать, а на двадцать два месяца, так что, в случае опоздания, они потеряют примерно… две недели!
— Нет, нам нельзя опаздывать! Индаль и так задержал нас сверх всякой меры!
— Ночь — лучшее время для движения, не желаете ли продолжить путешествие, пока солнце вновь не поднялось?
Всю ночь Рокурбус нёсся по цветным землям, огибая границу жёлтых песков. Постепенно этот сказочный пейзаж надоел Зиру до тошноты, благо она давно ничего не ела. А вот жажда мучала всё сильнее. Эгидиус говорил, что может отклониться на юг, на территории Индаля много рек, но пустынные оазисы под запретом — в Имем-Муахит не было бесхозной воды, за каждой каплей следили внимательные глаза, живые или мёртвые. Поэтому Зиру терпела. Ей всегда было нужно меньше, чем другим, она могла перетерпеть любые лишения, любую боль, так что лучше было поспешить.
Ночь прошла, красивое звёздное небо должно было скоро окраситься красным, и, хотя можно было проделать ещё несколько лиг, колдун стал придерживать фамильяра, когда заметил по пути небольшую помарку цивилизации. Останки пограничной дозорной башни с фрагментами стен стояли посреди одичалых земель, уже не в Индале, но ещё не в Имем-Муахит.
— Почему мы замедляемся?
— Скоро встанет солнце, прекраснейшая, оно здесь свирепое, мы все пострадаем, особенно я. Придётся тратить силы на защиту, а потом их может и не хватить… в самый решающий миг.
— Ладно, пусть… Когда мы доберёмся до ближайшего города?
Колдун задумался ненадолго.
— О, мы уже бывали там проездом, когда спешили в Индаль, ты помнишь, прекраснейшая?
Она что-то смутно припомнила.
— Самый южный из халифатских городов, Аби Бахрат, в двух ночных переходах отсюда, мы успеем как раз к концу месяца. В ночь с буш-дхи на ин-батор все большие города отдают дань Чёрным Пескам, мы успеем. Я обещаю тебе, Зиру.
Его проникновенный шёпот подействовал, госпожа убийц почувствовала облегчение, тревога утихла.
Рокурбус остановился близ руин башни, и колдун первым сошёл на цветную почву. Край его плаща колыхнулся, — сквозь подкладку, как сквозь дверь вышел пустоглазый. Зиру уже неоднократно видела этих забавных уродцев, которым Тьма заменила и разум, и душу. Покорный воле хозяина, он заковылял к башне и скрылся внутри, а через некоторое время Эгидиус прошептал: