— Где ты пропадал эти шесть лет? — спросил наследник. — Я ведь действительно думал, что ты, помер, а отец не пожелал раскошелиться на достойные похороны.
— От него дождёшься. Слуги для рекса — как вещи, должны быть полезными и радовать взгляд. Либо одно из двух. Если полезность исчерпана и смотреть больше неприятно, хоронить «вещь» с почестями незачем. Нет, Оредин, мой мальчик, нет, я, как видишь, ещё посыпаю мир песочком, хотя… за эти шесть лет настолько устал, что, думаю, лучше бы уже отправиться в чертоги предков поскорее.
Старик покривился, будто перебарывая желание плюнуть на паркет из драгоценного кадоракара. Даже свет хрустальных люстр больше не разгонял тени, притаившиеся вокруг его глаз. А Оредин обратился к памяти:
— В то время только и говорили, что о чудовищах странной природы, появившихся в Кхазунгоре. Якобы сами горы начали гнить, в них открывались дыры словно дупла в зубах, а оттуда выползали твари, более омерзительные и опасные чем всё, что мы видели прежде. Потом отец взял тебя с собой в столицу, а вернулся один.
— М-м-м, ну, да.
— Это всё? Не желаешь рассказать, что произошло? Где ты был эти шесть лет?
Рунный мастер собрал все свои морщины, губы причудливо скукожились.
— Горный Государь велел укрыть это дело завесой тайны, мой мальчик.
— Вот оно как? Тайны, значит? Послушай, старче, после твоего исчезновения мне пришлось дважды водить армию к дырам. Я видел зловонную жижу, вытекавшую из них, и видел, что она творила с живыми существами, на которых попадала. Я выжигал всю эту мерзость царским уксусом и посылал вперёд сотни огнеметателей. Думаешь, от меня надо что-то скрывать?
Внутри вагона было светло и тепло, ароматы вкусной пищи и выпивки наполняли атмосферу чувством уюта под стук железных колёс. Но вот, разом будто стало холоднее, и тени обрели густоту везде. Два гнома хранили молчание, слушая голос ветра снаружи, пока, наконец, рунный мастер не мотнул головой. Его колпак съехал на оттопыренные уши, пришлось поправлять.
— Горный Государь, да будет славно имя его в веках, создал совет мудрецов, которые пытались решить проблему. Нами руководил канцлер Ги, но это несильно помогло…
— Ги? Это про него говорят, будто он бессмертный?
— Про него, разумеется, но ты не бессмертный, так что не перебивай меня больше! Я тоже был возле дыр, поучаствовал в нескольких экспедициях, выяснял, как биться с новыми чудовищами.
— И что же, мудрецы придумали оружие лучше огня и кислоты?
— Нет, — коротко ответил старик, — не придумали. Твари не боятся ни стали, ни пороха, ни силы рун, никакие металлы и кристаллы их не заботят. Огонь помогает, но кислота всё же, лучше. Мы даже использовали наёмных магиков из числа дылд, однако, эти оказались очень ограниченно полезны.
— Ограниченно полезны?
— Они… как бы… они теряли рассудок, Оредин.
— С магиками такое случается.
— Да, — Озрик стянул с носа очки, протёр кристаллические линзы краем рукава, — но не в расцвете лет, и не так стремительно. Чем ближе экспедиции подбирались к дырам, тем хуже делалось нашим магикам, они докладывали о ночных кошмарах и постоянном чувстве тревоги. Видимо, оттого, что их умы были намного более открыты миру нематериального, чем наши.
— Защити Мать-Гора, — тихо пробормотал наследник. — И что же?
— Что? Ты о дырах или о магиках?
— О дырах, но теперь мне и о магиках интересно.
— Любопытство крота сгубило. Магиков мы удалили, после того как один из них впал в буйство, а другие чуть не погибли, пока усмиряли его. Стало понятно, что рядом с дырами они опаснее для нас, чем для чудовищ. Этих, кстати, мы положили без счёта, а дыры закрывали сплавом серебра и ртути, массу ресурсов извели. Скорее всего, бесполезно, новые будут открываться и впредь.
— Скорее всего.
На лице Озрика все морщины разом углубились, глаза погасли в провалившихся глазницах. Наследник отставил кружку, покрутил меж пальцев золотую вилку, с лязгом отбросил и её.
— Скажи только, это связано с колоссальной стройкой, что отец ведёт в толще камня вокруг Охсфольдгарна?
Старец молчал, но Оредина это не удовлетворяло.
— Год за годом неимоверные суммы растворяются в этой стройке, инженеры и рабочие крошат пласты-ровесники мира, возводят механизмы, и, я слышал, не только здесь, но и во всех великих городах. Даже в столице.