— Ну наконец-то, а то я правда сейчас все испорчу. Без тебя никак… А папа любит из ресторана изыски, постараемся ему угодить? — спрашивает Карина и мне смешно становится. — Чего?
— Ему угодишь если я отсюда съеду.
— Нет. Перебьется. Ты тут будешь жить. Наручниками прикую, — хватает за руку и обнимает за плечи, а у меня перед глазами совсем иная картина.
Как Андрей обнимает меня на кровати, когда руки прикованы наручниками…
Боже. Мне правда найти себе парня, чтобы не думать об отце своей подруги…
Глава 7
— Я не знаю, что делать, — говорит Карина и заводит меня в кухню.
И у меня глаза на лоб лезут.
— Это меня не было? Пять минут? И ты это?
Тут просто ураган прошелся. Мука рассыпана. Соль стоит с сахаром открытые на столе. Курица в непонятно каком цвете — то ли желтая, то ли красная… Картошка раскиданная по всей столешницы.
— Я просто хотела сделать сразу все и запуталась, — тараторит Карина.
Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю, а затем медленно выпускаю пар…
— Малыш. Больше никогда не готовь. Лучше жди меня.
— Угу, — расстроенно сопит Карина и я поворачиваюсь к ней.
— Мне даже страшно представить, что тут было когда ты мне пельмени делала, — усмехаюсь, а Карина закатывает глаза и отводит их.
— Я их заказала. Просто пересыпала в контейнер наш. Но я правда пробовала из сделать. Но спалила, сигнализация сработала и приехала охрана.
— Оо-о-о-о, значит готовка — точно не твое. Не делай так больше. Или сходи на курсы, они тебя чему-то да научат.
Карина звонко смеется и прыгает на чистый островок на столешнице.
— Мне точно так же и охрана сказала. Прям слово в слова.
Я потираю ручки и начинаю все прибирать. Не люблю когда беспорядок. Поэтому складываю все на полочки и вываливаю картошку в раковину. Все протираю и поворачиваюсь к Карине.
— Будешь на мойке тогда. Или вымой картошку и курицу. А я пока тут протру, — подруга кивает и идет к раковине.
Вот что мне в ней нравится. Она не брезгует. Для нее нет такого, что может быть противным в работе. Она берет и делает. Даже если не умеет. Ничего. Научу.
Беру муку и вижу, как на кухню входит Андрей. Она выскальзывает у меня из рук и падает прямо на пол. А я замираю как статуя. Карина выключает воду и смотрит на пол.
— Амель. Больно? — она садится и поднимает то, что осталось и подходит ко мне, а затем замечает свою папу. — О, а ты куда?
— Меня не ждать, пойду развлекусь, — говорит ее отец и внутри что-то неприятно колет. Только что ко мне приставал, а сейчас уже собирается развлекаться… Противно…
— Развлекайся. Но к ужину приезжай. Мы с Амелией приготовим и посидим, познакомимся, — на последнее слово мурашки бегут по коже.
Это слово теперь будет триггерить меня до конца моих дней.
— Не стоит заморачиваться. Лучше закажите готовую еду. Кулинария — это не ваше, — отвечает и достает ключи из кармана брюк.
Я наблюдаю за ним и взгляд сам попадает на его ширинку, которая до сих пор топорщится. Грудь и шею опаляет жаром, меня словно в баню запихнули и заставили дышать густым паром. Сложно даже сделать маленький глоток воздуха.
— Пап, — просит Карина и я перевожу взгляд на его лицо и ловлю убийственный взгляд.
— Нет. У меня дела, — строго отвечает и уходит.
— Ну, сто? Может правда закажем пиццу? Суши? Пасту из рестика? Настроение теперь говно! — расстроенно говорит Карина и я киваю.
— Да. На сегодня я согласно, — киваю и наклоняюсь, чтобы убрать муку с пола.
Карина берет веник и совок, быстро помогает подмести беспорядок и тянет меня в зал. Садится на диван и я за ней.
— Тогда закажем все. А с тебя кино, выбирай через приложение, там много новинок есть…
Я начинаю листать и нахожу неплохой боевик.
Карина встает и исчезает, а затем приходит с бутылкой игристого и двумя бокалами.
— Нам нужно расслабиться. А тебе поделиться со мной, что там произошло. А то я не могу быть в неведении. Рассказывай.
— Я сок. Не хочу пить, у меня таблетки, — отговариваю, но Карина все же достает и для меня напиток. Она наливает алкоголь, а для меня сок. а я все не решаюсь.
— Я знаю, что ты не пьешь. Но думала, может бокал не помешает?
— Нет. Не могу, — морщусь, потому что перед глазами сразу пьяная мать и ее заплетающийся язык. Меня в дрожь бросает от этого вида. И такой быть точно не хочу.
— Тогда рассказывай.
— Меня чуть не изнасиловали, какой-то ее собутыльник, — у Карины глаза на лоб лезут и она сразу все выпивает до дна.
— Нужно заявить. Нужно хоть папе рассказать! Он поможет! Или сам накажет! Такое нельзя прощать! — но я кручу головой.