Наумов кривится, отставляет в сторону бокал с бухлом. Ему не нравится, как строится разговор. Сначала я отказался пить, теперь выебываюсь по поводу условий.
— В этом твоя проблема, Миш. Слишком эмоциональный, амбициозный. Не умеешь притормаживать.
— Если притормаживать всю жизнь будешь задних пасти. Я настроен воплотить проект в реальность с тобой или нет. Найду другого партнёра.
— С такими же связями? — Наумов криво улыбается, намекает, что такого, как он я больше не найду. Значит, придётся самому вложиться в проект.
— У меня связей предостаточно, Борь.
Откидываюсь на спинку кресла, смотрю на часы. Бля, я думал, что прошло три часа, а прошло уже целых пять. Пора реально сворачиваться. За всё это время я даже на телефон ни разу не взглянул. Настолько был увлечён.
— Миш, давай серьёзно обсудим, тема рисковая и… — Наумов начинает нудить, я же достаю из кармана телефон. Первое, что заставляет напрячься, множество пропущенных вызовов. И все они от Сони.
— Потом, — резко перерываю Бориса, встаю из-за стола.
Предчувствие твердит, что что-то произошло. Но я наотрез отказываюсь к нему прислушиваться. Что могло случиться? Почему она звонила так поздно? Первый пропущенный был почти сразу же как мы с ней поговорили. Вряд ли это просто заскок, Соня бы не стала звонить столько раз без повода.
Набираю её номер, слушаю раздражающие гудки. И когда девчонка берёт трубку, должно произойти облегчение, но нет… Я слышу крик собственной дочери.
— Ты хочешь ему всё рассказать, да?! — А после помехи, непонятные звуки, визг…
Стискиваю пальцами телефон. Какого хера там происходит?!
— Соня?! — Сам не замечаю, как ору в трубку. Вот только никакого ответа нет. Пару секунд и связь совсем прерывается.
— Случилось что-то? — Обеспокоенный голос Наумова, но я не отвечаю. Открываю приложения отслеживания автомобиля дочери. Стискиваю телефон до хруста, когда вижу локацию. Это хуй знает где. Она должна быть дома. Какого…
— Мне нужно идти.
Проношусь мимо Наумова, вылетаю на улицу. В висках всё вибрирует. С каждой секундой становится всё хуже. Машина не сдвигается с места.
— Сука, — сбрасываю приложение, захожу снова. Надежда на то, что приложение просто глючило, умирает. Машина продолжает стоять всё там же. Точка не сдвигается.
Выжимаю педаль газа, и тачка срывается с места. Я мчу в сторону геолокации как ненормальный. Хочу верить в лучшее. Очень хочу. Вот только оптимистом быть сложно.
Я чуть не врезаюсь в машину, чудом ухожу от столкновения. Выжимаю газ на всю. И когда прибываю к месту назначения… Внутри что-то обрывается. Больно сжимает в груди.
Вылетаю из машины на автопилоте. Здесь менты и скорая помощь.
— Туда нельзя!
Меня пытаются остановить. Я откидываю кого-то в сторону, прохожу дальше. К машине дочери. Подбираюсь близко. Мне нужно видеть. Нужно знать. Блядь!
— Вам туда нельзя!
— Пусти, блядь! Это машина моей дочери!
— Пострадавших в аварии уже отвезли в больницу.
— Куда?! В какую?! — Хватаю парня за рубашку, к себе притягиваю. В какую больницу?!
— Первая городская, по скорой туда. Трёх девушек и парня забрали.
— Что с ними?! Ты знаешь?! — Продолжаю орать. Лицо парня бледнеет, но меня это не останавливает. Я встряхиваю его ещё сильнее. Говори, блядь.
— Две девушки и парень были не в самом плохом состоянии, а вот третья девушка… Врачи сказали без шансов.
Сука. Разжимаю пальцы, отпускаю его. Делаю несколько шагов назад. Осознание накрывает.
— Вас сейчас отвезут в больницу, я договорился. В таком состоянии нельзя садиться за руль… — Звучит как будто эхом в ушах. Но я не слушаю. Несусь к своей машине. И молюсь про себя. Никогда не верил в Бога, но сейчас самое время поверить.
Телефон звонит в который раз, но я сбрасываю вызов. Звонят с работы, но я не могу сейчас думать о делах. Ни о чём не могу кроме Майи и Сони.
Сжимаю переносицу пальцами. Сильнее затягиваюсь сигаретным дымом. Какая это уже по счёту чашка кофе? Десятая?
Мои мольбы были услышаны. Майя и Соня относительно были в порядке, если вообще можно было так сказать. Но по сравнению с девушкой, которая не пережила эту ночь, им очень повезло. Ублюдок, который врезался в машину Майи, поехал на красный свет, превысил скорость, не успел вовремя затормозить. Его спутница вылетела в лобовое стекло и скончалась почти на месте. Скорая не успела довезти её до больницы. Сам ублюдок был в реанимации. Маю и Соню спасло только то, что удар был в зад машины.
— Михаил Игоревич, — голос Ветлицкого возвращает меня в реальность. Лечащий врач стоит напротив меня.
— Майя пришла в себя?
Затушив сигарету, я хочу сорваться с места. Меня не пускали в палату ни к Соне, ни к Майе. Обе были под обезболивающими и снотворным.
— Она скоро будет в сознании, но для начала нам с вами нужно поговорить. — Ветлицкий указывает мне рукой, чтобы я прошёл к его кабинету. Я сразу понимаю, что разговор мне не понравится.
— Вы мне скажете, что случилось? — Нервы сдают, держать себя в руках получается куда сложнее, чем обычно.
— Михаил Игоревич, в подобных ситуациях я должен сообщать в соответствующее место о таких случаях… — Врач мнётся, смотрит на бумаги, не поднимает на меня взгляд.
Подхожу ближе к его столу.
— В каких ситуациях? Вы можете внятно объяснить?!
— Результаты анализа крови вашей дочери. — Он протягивает мне бумажку, которую я резко забираю. Пробегаюсь взглядом по таблице, ни хера не понимаю.
— Вы можете объяснить?!
— Смотрите ниже, последние строчки.
С раздражением опускаю взгляд и зависаю. Застываю на месте. Поверить не могу. В крови обнаружено…
— Переделайте анализ, этого не может быть.
— Это повторный, вы же понимаете, что…
Сжимаю чёртов листок в кулак. Упираюсь руками о столешницу его стола.
— Об этом никто и никогда не узнает. — Каждое слово чеканю, чтобы до него дошло. Он же не просто так позвал меня на разговор, понимал, что у меня есть деньги, и решил заработать.
В палату Майи я захожу спустя два часа. За которые успел сожрать себя изнутри. Когда это произошло? Почему я упустил? Как мог не заметить? Почему она подсела на эту дрянь?!
— Папочка, — дочь произносит еле слышным голосом. Хрипит. Глаза красные, а лицо… Внутри всё больно сжимается. Она бледная. Говорит с трудом. Вся облеплена проводами. Сердце сжимается от адской боли. Я виню себя во всём случившемся. Я не уследил, не заметил, когда ей стало плохо.
— Тсс, детка, всё хорошо. — Я сажусь рядом. Сжимаю её холодную руку.
— Папочка, прости меня, я такая… Такая… Как Соня? Что с ней? Ты уже у неё был?
— Она ещё без сознания, — провожу рукой по её волосам.
Майя сканирует взглядом мои глаза. Я же рассматриваю её. Царапины и синяки. Перебинтованную голову.
— Я не заметила, как та машина, я просто не… — Майя начинает плакать, сжимает пальцами мою рубашку. — Папочка, прости, я такая дура. Они ведь сделали анализы, да? Ты всё знаешь?
Я прижимаю её к себе сильнее.
— Папа, прости, я не думала, что на это… что это… — Она всхлипывает, дрожит в моих руках. Я же жду, жду, пока она сама всё расскажет. — Соня сказала, что это безобидные таблетки, что они помогут при подготовке к сессии. Чтобы не хотелось спать и было много энергии.
От каждого её слова напрягаюсь. Я был готов услышать, что её на это подсадил малолетний ублюдок Марк. Кто-то из одногруппников, которым я переломаю ноги. Но я точно не было готов к тому, что Майя сейчас говорит.
— Соня?
— Да, помнишь я оставалась у неё с ночёвкой? — Майя поднимает голову, смотрит в мои глаза, снова всхлипывает.
Я не отвечаю. Потому что в полнейшем шоке. Я пытаюсь понять говорит дочь правду или же пытается просто оговорить подругу, которую считает сейчас предательницей.
— И Соня дала тебе таблетки? Не сказав, что это на самом деле?